Серая принцесса

К сожалению, прогулка по парку едва ли ослабила недоверие матери. В таких обстоятельствах она не могла себе позволить ни нарядиться, ни сделать красивую прическу. Вместо этого она играла с Давинией в настольную игру, слушала их разговоры и старалась выглядеть расслабленной, даже скучающей.

И вот наконец солнце зашло.

Жозефина слышала, как билось ее сердце и, казалось, заглушало все остальные звуки. В любом случае она почувствовала себя немного растерянной, проскользнув через большие двойные двери в сад. Фонари уже горели.

Она двигалась в тени по краю парка. Если повезет, мать не увидит ее, даже если будет следить за ней в окно.

Тропинки пустовали, и из-за пульсации в голове ее шаги по камням казались невесомыми. Это сбивающее с толку обстоятельство заставляло ее чаще останавливаться и со страхом оглядываться по сторонам, полагая, что она что-то слышала, но каждый звук, вероятно, был ее собственным шагом, потому что в саду никого не было. Логично. Принцессы, должно быть, ушли в свои покои успокаивать ноющие от долгих прогулок ноги, и, кроме нее и Рафаэля, вряд ли кто-нибудь сюда придет.

Пожалуйста, будь здесь. Пожалуйста…

Она поспешила по почти черной тропинке к колодцу. Почему здесь не было фонарей, как в большом парке?

Что-то хрустнуло позади, и она резко обернулась, а ее сердце бешено заколотилось. Будто на миг она потеряла слух. Деревья качались на ветру, пуская по земле танцующие тени. Даже если бы кто-то там и находился, она бы не…

Две фигуры вышли на дорожку, и Жозефина отступила, тяжело дыша. В свете фонаря, который держал в руках один из мужчин, она узнала стражника.

Крик вырвался из ее горла, и она отшатнулась.

– Жозефина! Это я! Жозефина!

Знакомый голос вызвал у нее слезы на глазах. Рафаэль притянул ее к себе, и она обняла его за шею, независимо от того, кем был второй мужчина и наблюдал ли он за происходящим. Она прильнула к Рафаэлю и прижалась лицом к его шее. Он осторожно покачивал ее из стороны в сторону, как делал это раньше, и Жозефина успокоилась. Внезапно она почувствовала себя легкой, как перышко, и парящей. И ей действительно пришлось проверить, касаются ли ее ступни земли.

– Пойдем к колодцу. Томас – друг, он будет следить, чтобы нас не потревожили, – он поцеловал ее в лоб, и Жозефина с трудом заставила себя выйти из его объятий. Как же сильно она скучала по нему!

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил он.

– Все хорошо. Могу я взять тебя за руку? – Вопрос был глупым, но она боялась, что он может уйти. Она боялась, что Томас может сказать что-то вроде: «Мы должны уходить, ваше высочество. Вы знаете, что не можете оставаться дольше… и уж точно не с такой девушкой».

– Я настаиваю, – ответил Рафаэль, сжимая ее ладонь. Он потянул ее за собой, и, к счастью, Томас остался со своей масляной лампой на месте. Рафаэлю, похоже, не требовался свет. Либо он очень хорошо видел в темноте, либо, что более вероятно, знал эту дорогу наизусть. Звуки ранней весны, казалось, приветствовали Жозефину, и, когда она проходила мимо роз, ее настигло чувство, будто она вернулась домой. Но чувство появлялось только тогда, когда Рафаэль был рядом. В конце концов, она уже проводила здесь часы, полные грусти и одиночества.

– Как ты? – спросил он, поцеловав тыльную сторону ее руки.

– У меня все хорошо. Как твоя рана?

– Заживает. Но мне нельзя делать резких движений. Вот почему бал был отложен, как ты, наверное, уже слышала.

– Да, – она посмотрела на него, что напомнило ей об их первой встрече. Они тоже стояли здесь, в лунном свете, и она не видела его лица. Но на этот раз ей не нужно было его видеть, она знала, как оно выглядит. Цвет его глаз, его улыбка, его рот, выражение его лица, когда он волновался.

– Мой отец пребывал в ярости, когда я вернулся домой, – начал Рафаэль. – С ним невозможно было разговаривать. Я даже не пробовал объясниться.

– Но он же придет в себя, да? – спросила Жозефина.

– Не знаю, но это не так важно. Нам нужно поговорить о другом. – Его вторая рука потянулась к ее свободной, и она с удовольствием переплела свои пальцы с его. Жозефина терпеливо ждала, потому что ей казалось, что он подбирает слова. – Речь пойдет о последних нескольких днях. В гостинице. Я хочу кое-что тебе сказать и прошу выслушать меня до конца.

– Хорошо, – ответила Жозефина, внутри дрожа от волнения. Что он ей скажет? Что они больше никогда не увидятся? Что он должен был выбрать невесту и поэтому ей больше не разрешалось находиться рядом с ним? Она сжала губы и ненадолго закрыла глаза.