Серая принцесса

Жозефина не могла произнести ни слова, просто смотрела на него. Все это походило на сон, и внезапно она убедила себя, что это и есть сон. Она сейчас проснется в своей спальне и увидит, как Давиния храпит рядом с ней в другой постели. Иначе и быть не могло. Они не стояли рядом с этим фонтаном, и он не задавал этот вопрос, бывший ее величайшим желанием и страхом одновременно.

– Пожалуйста, скажи что-нибудь, – он поцеловал ее руки. – Или тебе нужно больше времени?

– Мне просто интересно, происходит ли все на самом деле, – медленно сказала она.

– Я тоже задаюсь этим вопросом. Я как раз думал о том, чтобы сунуть голову в фонтан, может, мысли прояснятся. Но теперь я уверен, – он слабо улыбнулся. – Не хочу давить на тебя, Жозефина. Я могу отменить бал. Тогда у тебя будет больше времени, чтобы принять решение. Для меня это важно. Ты знаешь, чем сейчас занимается мой отец. Долгое ожидание может стоить жизней. Я не хочу, чтобы это бремя стало также и твоим бременем. Но не в моих силах это изменить, понимаешь.

– Да, я понимаю, – серьезно сказала она. Затем она взяла его руки в свои. – Я чувствую, что время, проведенное с тобой в гостинице, было лучшим в моей жизни. Дело в том, что мне все равно, принц ты или крестьянин. Когда мы читаем рассказы, когда смеемся, какая разница? Какую роль тогда играет то, кем мы являемся?

– Видишь ли, – он поцеловал ее в щеку. – Вот она. Эта причина. Потому что ты говоришь мудрые вещи. Можешь ли ты представить себе, каково это быть на моем месте и смотреть на этих кукольных девушек в разукрашенной одежде, идущих по парку в отчаянной попытке быть кем-то, кем они не являются, но хотят быть. Все это так неправильно, а неправильное не может быть здоровым. Что же делать? Жозефина… это вся моя жизнь, это решение на оставшиеся дни. Ради бедных людей, которым нужна помощь, я бы принес жертву после того, как понял, что моя попытка побега ничего не изменила, мой отец даже не знает, что я там был. – Он замолчал и ненадолго сжал губы. Этот жест тронул Жозефину, так как она прекрасно его понимала. – А потом появилась ты. Это было как луч надежды на другое будущее. Внезапно я увидел перед собой прекрасные часы и дни, которые мы беззаботно проводим между всеми своими обязанностями и заботами. Я видел радость, я мог представить, что мы будем вместе читать вслух вечерами, как мы пойдем в лес с корзиной еды, что мы будем разговаривать часами. Я бы никогда не поверил, что может быть девушка, которая ведет себя как ты по отношению ко мне, с которой мне позволено быть собой всегда. Да… – он глубоко вздохнул. – Это то, что я хотел сказать. Знаю, что давлю на тебя, рассказывая все это. Ты не должна чувствовать себя виноватой, если откажешься. Но я должен был рассказать тебе. Прости меня.

– Я рада, что ты признался. Ты не можешь представить себе ужасную неуверенность, в которой я провела последние несколько дней. Просто то, что я знаю это сейчас, что я знаю твои мысли и чувства, – я это ценю. Что бы ни случилось. Но у меня также есть проблема…

– Какая именно? – быстро спросил Рафаэль. – Я решу ее, что бы это ни было.

– Ты не сможешь. Это из-за моей сестры. И моей матери. Они твердо уверены, что ты выберешь Давинию.

– Но я не выберу. Я уже говорил тебе об этом.

– Но они об этом не знают. А моя мать… она, должно быть, дала нужным людям некоторую информацию, чтобы повлиять на выбор.

– Ага. Итак, какая бы информация ни была, до меня она не дошла.

– Ой.

– Надеюсь, твоя мать не вложила в это слишком много денег. Мои подчиненные знают, что я такого не слушаю. Они никогда мне не расскажут. Берут деньги и молчат. И прости, если я это скажу, но твоя мама – новичок по сравнению со мной. Я вырос на интригах, лжи и сплетнях. Так что такое не влияет на мое мнение, как видишь. – Он нежно поцеловал ее в лоб. – Чего именно твоя мама хочет добиться?

– Я думаю… решить проблемы с деньгами. Возможно, это также сулит власть или безопасность нашему роду. Мы можем потерять все, у нее нет потомства мужского пола.

– Это все можно решить, – сказал Рафаэль, и его слова прозвучали настолько уверенно, что Жозефина нашла в них настоящую надежду. Но было еще одно «но».

– Моя сестра очень хочет стать королевой. Ее глаза загораются, когда она говорит об этом. Я причинила бы ей невероятную боль.

– Жозефина, – мягко сказал Рафаэль, притягивая ее немного ближе к себе. – Разве ты не говорила мне, что тебе и так пришлось многим пожертвовать ради сестры?

– Да, но…

– И тебе не было больно или обидно?

– Но…