Серая принцесса

– Меня тоже? – спросила Жозефина. Выйдя отсюда, она могла увидеть дом и территорию и спланировать побег.

– Нет, ты пока остаешься внутри. Вначале они делают это специально.

– Что это значит? – Жозефину начало подташнивать.

– Они выпустят тебя из камеры через пару недель. Тогда сможешь выходить. Если у тебя возникнут проблемы, вернешься обратно на несколько недель. И так далее. Самое худшее – после третьего наказания тебе нужно молчать и делать то, что они говорят.

– Этого не может быть. Несколько недель? Я должна немедленно убираться отсюда!

– Тише! Если ты не будешь себя тихо вести, мы заткнем стену камнем обратно.

– Замолчи, они идут, – сказал женский голос на заднем плане. Глаза Евы исчезли, и камень появился прямо перед лицом Жозефины. Потеряв дар речи, она села на пол.

Жозефина пережила один из самых долгих дней в своей жизни. Люк открывался еще дважды. В первый раз ей затолкали простое платье и простые туфли, таз с водой, мыло и полотенце. Днем она получала питьевую воду и жидкий суп по той же схеме, которую они применили с утра с водой и хлебом.

Жозефина не могла дождаться возвращения девочек. Она сама подумывала переместить камень, но это могло стать серьезной ошибкой. Если он упадет в соседнюю камеру, его могут заметить, и это может все испортить.

Поэтому она продолжала ждать, расхаживая по маленькой комнате и пытаясь контролировать свои мысли и чувства. Она несколько раз плакала и где-то глубоко внутри знала, что сейчас может себе это позволить. Ее разум пока не усвоил тот факт, что вся ее жизнь являлась ложью.

Графиня Дорнфельдт была любой другой женщиной, но не ее матерью. Не ее мамой. Жозефина просто не могла в это поверить. Затем возникла мысль о том, кем являлась ее настоящая мать. Еще одна женщина, которая, вероятно, умерла вскоре после родов. Ее отец не хотел оставлять дочь… но, может быть, это была ложь и он просто не смог о ней позаботиться? Вот почему он отдал ее семье, тогда еще богатой, которая смогла бы ее воспитать. Не исключено, что его выгнали из приюта. Эти учреждения всегда были переполнены и не принимали детей, родители которых были еще живы. По крайней мере, Жозефина могла только предполагать.

Но, похоже, ее отец все еще жив! Может быть… если с ним ничего не случилось. Где он живет? Как он выглядит?

Жозефине казалось невыносимым сидеть под замком в этой комнате, в то время как вся ее жизнь внезапно перевернулась, – все случилось так внезапно, а теперь она осталась наедине со своими проблемами. Наверное, это был настоящий праздник для ее матери, которая со спокойной душой бросила ее здесь. Многочисленные моменты из жизни прокручивались в голове Жозефины. Она попыталась теперь понять, что значили слова ее матери. И что означал ее взгляд.

Не ее дочь, не ее ребенок.

Две дочери, но она любила только одну из них. Оглядываясь назад, Жозефина должна была признаться самой себе, что она часто чувствовала намек, который не могла определить, но сейчас это было даже еще больнее. Несомненно, скоро она снова заплачет.

Может быть, она будет плакать неделями – у нее теперь вагон времени. Но возникла и другая проблема. Ей нужно было выбраться отсюда как можно скорее.

Услышав шум за дверью, она тут же подбежала и приложила ухо к дереву. Шаги, захлопнувшаяся дверь. Они вернулись? Жозефина на мгновение перестала прислушиваться, затем вернулась к тому месту, где девушки отодвигали камень от стены. Ей не пришлось долго ждать: камень сдвинулся еще раз, и она увидела пару глаз, смотрящих на нее через щель.

– Как ты поживаешь, Жозефина? – спросила Ева, и у Жозефины навернулись на глаза слезы, потому что она услышала в ее голосе искреннюю озабоченность. Этих девушек держали здесь в плену, но они думали о других. Что-то, чего она никогда не замечала в своей матери. Графиня всегда думала только о собственном благе.

– Я буду в порядке, – ответила Жозефина, что, конечно же, являлось ложью.

– О тебе уже рассказывают, – прошептала Ева, и Жозефина увидела, что другие девушки прижались к дыре в стене позади нее. Вероятно, такая новенькая, как Жозефина, была чем-то невероятным в их невыносимом однообразном существовании. – Говорят, ты веришь, что будешь королевой. Что ты – сумасшедшая.

Жозефина вздохнула.

– Ты действительно в это веришь, Жозефина? Ты не сумасшедшая, и поэтому ты здесь, не так ли?

– Могу я задать тебе еще один вопрос? – тихо спросила Жозефина. – Предположим, я действительно будущая королева. И все это на самом деле. Меня бы заперли, чтобы принц не мог найти меня и жениться на мне. Тогда что я должна тебе рассказать, чтобы ты мне поверила?

По ту сторону стены воцарилась тишина. Кто-то хихикнул, и Ева сделала девочке тихий выговор.

– Я не знаю, – ответила наконец Ева. – Но, допустим, мы хотим услышать эту историю. Не могла бы ты нам ее рассказать, даже если ты и правда сумасшедшая? Это обязательно будет отличная история.