Сердце Абриса

   Рисовать руны на теле да еще без стило было последним делом, но именно пальцем посреди ладони, едва-едва залатанной Роем, я начертала кривую спираль «перемещение».

   Ненавижу темные руны! В отличие от светлых, не приносивших боли, абрисские знаки жглись, как проклятые. «Перемещение» и вовсе одна из самых болезненных.

   Морщась от боли, я заставила магию пробудиться и пробормотала:

   — Только не в колодец.

   Перед мысленным взором появился знахарский домик в горах, темные стены, знакомые ступеньки и кухонные окна. Секундой позже меня точно дернули за веревку, привязанную шею. В расколотое пространство я не нырнула головой и вылетела, как пробка из бутылки. С грацией коровы растянулась на траве, прилично расцарапав коленки.

   Конечно же, я промахнулась! Оказалась под указателем на деревню, на полпути от уединенной обители. Идти предстояло в гору, но перемещаться еще раз просто не решилась. Хорошо, что не попала в колодец, точно бы шею свернула или захлебнулась.

   Через полчаса прогулки под палящим солнцем дико захотелось пить, ремешки сандалий до крови натерли ноги, да еще после перемещения захотелось есть. Растрата магии всегда вызывала во мне приступы голода, а голод — нелогичную ярость. Попадись сейчас Кайден, свернула бы шею голыми руками или надавала по голове тяжелой книгой. Не стесняясь в выражениях, я поносила Вудса всеми известными ругательствами на обоих языках, а когда воображение и словарный запас иссякли, повторила. Может, и по третьему кругу проехалась, но вперед замаячил знахарский двор с потемневшими от времени и дождей хозяйственными постройками.

   В ожидании меня Рой мерил шагами клочок земли перед воротами, а когда завидел, то еще издалека рванул навстречу.

   — Какого черта ты исчезла? — заорал он.

   — Приятеля своего спроси, — зло выпалила я. — Он бросил меня посреди леса! Скот! Ненавижу!

   Вдруг знахарь вернул спокойствие и заметил:

   — А вчера ты утверждала, что до смерти его любишь.

   — Люблю, но прямо сейчас ненавижу!

Три года родительский дом являлся для Роя темницей. Талантливый знахарь-отшельник. Дальше деревни, находившейся в долине, он уходить не мог, и в заброшенное святилище со сгоревшими после большого взрыва магическими воротами, поводок не дотягивался. В храм мне пришлось ехать одной.

   На рассвете Рой проводил меня до селения. Аптекарь собрался в большой город и согласился подбросить меня до соседней долины, откуда было недалеко до святилища. Погода, как назло, испортилась. Чистое высокое небо затянуло туманной дымкой, а горные пики окутали плотные облака.

   — Как закончу в храме, сразу вернусь, — увещевала обеспокоенного, а потому хмурого приятеля. — Я поставила метку на доме, поэтому точно не промахнусь.

   Сама-то я считала, что любой встречный легко распознает во мне теветку, но без рунической вязи, нанесенной на стены храма, не понимала, как создать ключ от дверей домой.

   — Хорошо. Счастливой дороги, — было заметно, что отпускал скрепя сердце.

   Аптекарь ехал на облучке с возницей, мне досталось место в повозке. Понукнули стригущую ушами лошадку, тронулись. Заскрипели деревянные колеса. Рой шел рядом, держась за бортик. На его шее проявлялась заметная алая полоса, словно стягивался невидимый ошейник. Сам того не замечая, знахарь потер место, где выделялся кадык.

   — Рой, тебя сейчас удушит, поэтому остановись, — попросила я и еще раз продемонстрировала ладонь с кривой руной «перемещение», магии в ней на одно короткое скольжение было достаточно. — Клянусь, со мной все будет хорошо.

   — Ладно, — сдался он.

   Повозка отъезжала, а он по-прежнему стоял на дороге, широко расставив ноги, и провожал нас хмурым взглядом. Теперь казалось нереальным, что в первую встречу около года назад знахарь отказывался называть меня по имени. Прощаясь, он поднял руку.

   К тому времени, как мы добрались до соседней долины, сверху закапало. Пришлось надеть дождевик и накинуть капюшон. Возница остановился возле указателя со светящимся гербовым знаком Вудсов. Когда я спрыгнула на дорогу, то мне подсказали направление. Уверив, что если вдруг заблужусь, то сразу же вернусь в знахарский дом, я попрощалась с попутчиками и ступила на давно нехоженую, почти заросшую дорогу к храму, венчавшему крутой холм.

   Абрисское святилище представляло собой башню с окнами под самой крышей. С одной стороны стену накрывало темно-изумрудным покрывалом плюща. Земля перед входом была вытоптана, не росло ни единой травинки. Дверь, как Рой и пообещал, к моему приезду отперли. Колдунам в Абрисе отказывать было не принято, и он специально отправил послание к смотрителю храма, просил открыть святилище для приехавшей в деревню чародейки.

   Внутри царил холод, тусклый свет пробивался через узкие окна, больше походившие на бойницы. На полу темнел круг, от которого во все стороны разлетались выжженные лучи, словно каменный жертвенник являлся эпицентром взрыва. Стены покрывали черные выжженные руны. Раньше это место было наполнено древней темной магией. Она чувствовалась в плотном холодном воздухе, но теперь ничего не осталось, ни единой искорки — все выжег большой взрыв.