Сердце Абриса

   Подворье явно процветало, было многолюдно и шумно. В прошлый раз мы приехали в темноте, погода стояла отвратительная. Изучать постройки желания не возникало, и я не разглядела ни побеленного фасада с перекрещенными рейками, ни выкрашенных в густо-коричневый цвет раскрытых ставен. На дверях светился символ Вудсов, а на раскладной доске с помощью мелка было написано дневное меню.

   Нас снова проводили в отдельный кабинет, куда гвалт переполненного обеденного зала проникал лишь неразборчивым гудением. Прежде чем закрыть двери, Кайден тихонько отдал указания подавальщику, и пока я умывалась, принесли еду.

   Мы сели за столом напротив друг друга, разделенные большой миской с куриной лапшой, котелком с мясом и блюдом с крупно нарезанными овощами, политыми янтарным маслом и посыпанными перцем. Кайден подхватил глубокую плошку и щедро налил суп, потом посыпал сверху порубленной зеленью. Не спрашивая разрешения, он поставил угощение передо мной, а потом в растерянности принялся хлопать себя по карманам.

   — Не возражаешь? — наконец, продемонстрировал он вытащенный бумажный треугольник. Раскрыв конвертик, высыпал в рот какой-то порошок и, поморщившись от горечи, быстро запил водой.

   Никогда не видела, чтобы Кайден принимал снадобья. Спрашивать напрямую, для чего порошки, опасалась, пришлось грубовато пошутить:

   — Боишься, что от моей компании случится несварение?

   Думала, огрызнется и пошлет куда подальше, но он облокотился о стол и очаровательно улыбнулся:

   — Помогает игнорировать замечания ехидных институток. Кстати, твой парень прописал. — Он взялся за ложку. — Почему ты таращишься на меня с таким лицом, будто я умираю от смертельной болезни? Нервирует. Ешь.

   — Ладно.

   Поесть я всегда любила. Жаль, что здоровый аппетит у двадцатилетних девиц считался дурным тоном. Немедленно вспоминалось, как Полина с подружками три часа цедили пустой чай в дорогущей ресторации. Зачерпнув густого наваристого супа, я с наслаждением отправила первую ложку в рот и прикрыла глаза от удовольствия. Потом не удержалась, помакала кусочком хлеба в бульон и даже не заметила, как проглотила.

   — Вкусно? — полюбопытствовал Кайден. Удивительно, но в его голосе не было насмешки.

   — Не то слово! — промычала я. — Стыдно признаться, но я ужасно люблю поесть.

   — По тебе незаметно.

   — Повезло, скажи? — Я улыбнулась, и Кайден вдруг изменился в лице. Резко замкнулся, сосредоточился на тарелке.

   За столом снова повисло натужное молчание. Аппетит мигом исчез, но я продолжала глотать ложку за ложкой. Для магии требовались силы. Сон и еда считались лучшими источниками энергии. Коль поспать мне все равно в ближайшее время не светило, так хотя бы объесться за счет бывшего парня.

   — Как ты переместилась? — спросил он, старательно избегая встречаться со мной глазами. — Миры разошлись. Лазеек больше нет, ни одной.

   — Если бы не было лазеек, как бы я здесь оказалась? — Я дернула плечом и с вызовом заявила:

— Ты видел детали артефакта, переместившего меня. Они лежали в клатче. И артефакторное стило тоже видел.

   — Не имею привычки лазить по женским сумочкам.

   — Врешь ведь.

   Кайден отложил ложку и, наконец, соизволил одарить меня насмешливым взглядом.

   — Хочешь сказать, что ты артефактор?

   — Один из лучших в Тевете, — согласилась я. — Сложно поверить?

   — Отчего же? — с иронией вымолвил он. — Ты ведь здесь.

   Подобный разговор между нами уже происходил в самую первую встречу, поэтому упреждая следующий вопрос, который наверняка крутился у него на языке, я вымолвила:

   — Да, я умею создавать оружие. Легко. Но боевая магия примитивна и безобразна. Не люблю уродливую магию. Созидать — сложнее и красивее.

   — У тебя выжжена боевая руна?

   Я выставила ладонь с руной «знание». Говорить о том, кто именно наградил меня первым темным знаком и фактически превратил в двуликого мага, не решилась. Правда, как лечебные порошки, хороша только в правильной дозировке.

   — Еще вопросы?

   Возникла долгая пауза, и я почти расслабилась, а обруч напряжения, обхватывающий грудь, практически растаял, как раздался резкий, неожиданный вопрос:

   — Как он тебя называет?

   — Кто? — смутилась я.

   — Ройберти Томсон.

   Мы с Кайденом встретились глазами. Надеюсь, он не догадался, что я впервые слышала полное имя знахаря.

   — Как он называет тебя? Голубая кровь, милая, детка…

   — Лера.

   Казалось, что мужчина сейчас подавится. К счастью, он не мог слышать бешеного стука моего сердца, колотившегося в груди так сильно, что становилось больно.

   — Лера? — Он дернул уголком рта. — Что ж, лучше не придумаешь. Ты знаешь, как переводится Лера c древнего языка?

   — Неизбежность, — не сводя с него взгляда, ответила я.

   — Верно.

   Если Кайдена надо было провоцировать, чтобы подстегнуть память, то замечательных возможностей он предоставлял сколько угодно. Только вот сама я не испытывала уверенности, что начатая игра была мне по зубам.

   — Что, господин наследник, ваша жизнь вдруг перестала быть понятной? — чуть склонилась я к столу.