Сердце Аделаиды

Характерная черта девочковых посиделок, помимо неизбежного обсуждения месячных и воспоминаний о родах, это доверительные разговоры о личном, из которого делаются универсальные выводы. Поэтому сегодня вечером все мужики – ущербные трусы. Жюдит говорит, что в паре могут сосуществовать два одиночества, что теперь, когда Франсуа занимается с ней любовью, он даже на нее не смотрит. Она говорит о певце, о котором постоянно думает, о верности, которая после двенадцати лет впервые давит на нее, словно центнер. Гермелина спрашивает, как бы она отреагировала, если бы Франсуа пошел на сторону. Жюдит рассказывает, как однажды одна симпатичная стажерка Франсуа его кадрила и какую жгучую ревность в ней это вызывало, насколько делало уязвимой и сводило с ума. Аделаида уточняет, что в ее случае верность – это помеха, недостаток, что отказываться от свободных отношений в то время, как приложения для знакомств превратили любовь в способ потребления, значит выставлять себя ретроградом. Каждый стремится найти что-то получше на рынке пикселей. Пакт о верности давно устарел и вызывает отторжение. Никто не готов отказаться от хоровода возможностей.

Беранжер ничего не говорит, потому что она влюблена, Гермелину раздражает, что она влюблена в женатого мужчину. Клотильда приводит в пример народ мосо – его представители проживают в Китае недалеко от Гималаев и занимаются сельским хозяйством, следы их существования восходят еще ко временам Марко Поло. Их около 30 тысяч, и они традиционно живут без института брака и понятия отцовства. Братья и сестры мосо все делят между собой и вместе воспитывают детей, рожденных женщинами одной семьи. Их поговорка гласит: «Роль мужчины в продолжении рода подобна дождю, который проливается на траву лугов, он заставляет ее расти и ничего более». Так написано в книге, которую сейчас читает Клотильда, она привезла ее с собой. Зачатие детей происходит во время тайных ночных визитов. Сестры живут вместе с братьями. Аделаида спрашивает, что мосо делают с такими женщинами, как она, без братьев, без семьи, и тут же сама заключает: «Даже в Гималаях я бы сдохла в одиночестве». Потом заливается пронзительным смехом, который всех пугает. Гермелина не испытывает ни малейшего желания делить с братьями свою повседневную жизнь, Беранжер считает, что коль скоро ты с ними не спишь, то почему бы и нет, у Жюдит нет особого мнения на этот счет, потому что у нее есть только сестра.

Гермелина видела документальный фильм о мосо, там их называли мосуо. Она хорошо запомнила, что они живут рядом с озером, которое, по преданию, заполнено слезами местной богини. Ей это кажется очень красивым, очень поэтичным. Аделаида вспоминает Валери Соланас: «Ни одна сфера общества не имеет отношения к женщинам». Беранжер замечает, что у нее на работе отношения между женщинами зачастую складываются довольно жестко. Что ей все же комфортнее в смешанных коллективах. Аделаида вспоминает, как она вела войну со своей коллегой Анн-Мари, какие формы это приобретало, всю эту мелочность. Гадюка-с-рылом, на минуточку. Ей немного стыдно за эпизод со слабительным. Похоже, Анн-Мари так и не вернулась в издательство «Давид Сешар». Она теперь работает со своим знакомым, который занимается пермакультурой, и открыла бар органических соков неподалеку от Монпелье.

Солнце село, они готовят ужин: утиная грудка, сыры и зеленый салат. Клотильда пророчествует, что теперь, когда женщины оплодотворяются сами по себе, они будут обходиться без пары. И что возрастет число бисексуалов, что ей никак не поможет, потому что она не собирается заводить детей. Аделаида подчеркивает, что они обе одиноки. Что за отказ иметь детей приходится дорого платить на протяжении всей жизни. Беранжер замечает, что ее сын отдалился, что, когда дети вырастают, им дела нет до своих родителей и это нормально. Но она боится, что, когда пробьет час, он без раздумий сдаст ее в дом престарелых. Жюдит, разрезая грудку, думает о своей дочке.

Выходные продолжатся потоком откровений, смеха и джина с тоником. В субботу вечером у Аделаиды случится аллергия, непонятно на что, врач позже скажет, что на пыльцу. Она проснется со склеенными глазами, сильный конъюнктивит. В 15 часов они пойдут в порт обедать и возьмут тарелку с морепродуктами. Аделаида в солнечных очках будет есть креветки и лангустины. Они посетуют, что не работает блошиный рынок, съедят огромное количество блинов, перемоют косточки общим знакомым, спьяну признаются друг другу в любви, осознав, что дружба – это, без сомнения, одна из форм любви.

Вернувшись в Париж, Аделаида подумает, гладя Погибель, что ей на самом деле повезло и не такая уж она одинокая. И что с поисками парня покончено.

Любовь как сигарета [36]