Сердце демона

– Секкаир, – хрипло проговорила девушка. Глаза менестреля изумлённо расширились – он знал. – Они ведь отправились в Секкаир, да? Расскажи мне, Брэмстон.

– Я дал слово твоему отцу, – жёстко напомнил рэмеи.

– Ты говорил, что в Сияющий приезжала только Нера, она и собрала остальных, – Аштирра нахмурилась. – Когда же он успел взять с тебя слово и передать амулет?

Брэмстон вздохнул, так и не убрав ладони с её плеч.

– Ещё раньше. В последний раз, когда мы навещали его в Обители. Он готовился к чему-то важному всё это время. Но о Секкаир я услышал уже от Неры. Не хотел знать детали. Не хотел, чтобы мне пришлось… лгать тебе.

– Пожалуйста, помоги мне…

– Я не знаю, как и от кого ты узнала про это место, – Брэмстон покачал головой, – но я не поведу тебя к осквернённому источнику, где даже магия не действует так, как мы привыкли. Не ты одна читала путевые заметки наших предшественников. И знаешь, как они называли то, что теперь обитает в Планарных Святилищах? «Неописуемый ужас, меняющий само представление о бытии».

Жрицу пробрал холод, хотя даже в тени статуи стража было тепло – Солнечная Ладья сияла ярко. Голос менестреля звенел металлом, а его хватка стала почти болезненной. Взгляд серо-зелёных глаз оставался непреклонным – Аштирра, наверное, ещё никогда не видела его таким.

– Пожалуйста, – тихо повторила она. – Как я могу бездействовать, если…

– Ты – последняя посвящённая жрица Таэху, – отрезал Брэмстон. – Вот почему Раштау ничего не хотел тебе об этом рассказывать. Даже если ваша кровь и уцелела где-то, только ты прошла Посвящение. Только ты обладаешь знаниями, которые он передавал тебе столько лет. И я не отдам тебя культу – даже если придётся связать тебя и положить в саркофаг.

Аштирра грустно рассмеялась.

– Ты так не сделаешь… потому что любишь меня.

Взгляд Брэмстона оставался таким же неумолимым, хотя жрица знала: ему невыносимо тяжело отказывать ей.

– Но ведь и его ты любишь, – мягко добавила девушка. – Моего отца, который спас тебя когда-то и столькому научил. Показал тебе, что на самом деле значит твоё наследие, что ты – не отверженный всеми про́клятый бродяга, а сын великого народа. Все твои мечты о величии нашей земли, все твои песни о золотом веке… Этого не было бы без Раштау.

– Именно поэтому… – тихо ответил Брэмстон. – Именно поэтому я сдержу слово.

Нить связи болезненно натянулась, словно её с силой дёрнули. Отчётливый голос демона заставил Аштирру вздрогнуть:

«И я тоже давал ему слово… которое теперь вынужден нарушить, иначе всё будет зря».

Она не знала, как рассказать Брэмстону. Не знала даже, как объяснить это самой себе. Отправиться в гиблое место, потому что какой-то голос велел ей? Голос, который в равной степени мог оказаться и защитником её рода, и плодом её воображения, и порождением чьей-то злой воли.

«Скажи, что тебе было видение в храме Аусетаар», – подсказал демон почти снисходительно.

– Даже ты не говоришь мне, что именно случилось, – возразила Аштирра и запоздало поняла, что произнесла это вслух.

Брэмстон прикрыл глаза – решение явно давалось ему мучительно.

– Тогда, у гробницы Кадмейры, культ проиграл, потеряв слишком многое, – сказал рэмеи наконец. – Теперь они решили призвать какую-то тварь из иных пространств, которой поклоняются. Раштау собрал остальных, чтобы сразиться с Предвестником и сорвать ритуал. Но Секкаир – само по себе опасное место, он предупреждал, чтобы мы не шли за ним. А я обещал, что никогда не поставлю тебя под угрозу.

«Да, Раштау не стал бы просить вас о помощи. И потому я прошу за него».

Аштирра колебалась, потом подняла взгляд. Она знала, что сейчас использует несправедливый приём. «Я поставил его перед сложным выбором между словом, данным мне, и его преданностью тебе», – писал отец.

– Мне ведь ты тоже обещал, Брэмстон. Я должна отправиться в Секкаир вслед за видением, посланным мне Богиней. Ни один жрец не отринет голос своего Божества. Возможно, отец оказался в ловушке. Я не прощу себе, если даже не попытаюсь… И ты не пытайся меня остановить. Даже если свяжешь и закроешь – найду способ выбраться. Лучше помоги мне. Ты ведь говорил, что не оставишь меня, – она пыталась говорить твёрдо, но под конец в голос всё равно прокрались нотки мольбы.

Встретиться с некой неописуемой жуткой неизвестностью было страшно, но гораздо больше пугало неведение о судьбе близких.

Рэмеи оскалился, отстраняясь. С чувством выругался, посмотрел на амулет Раштау в руке.

– Говорил ты мне, старик, что все мои беды от женщин… Почему я хвостом чую, что очень об этом пожалею? Клянусь Богами, лучше бы я просто управлял таверной и играл по вечерам портовые песни!

Аштирра шагнула к нему и крепко обняла, уткнувшись в плечо.