Сердце демона

– Иногда и самых великих чудес бывает недостаточно, – мягко проговорил он. – Увы, каждая смерть ложится шрамом на сердце, целительница Аштирра. Ты будешь совершенствоваться. Но будут и новые шрамы.

– И у тебя… тоже много шрамов? – тихо спросила девушка.

– Меньше, чем могло бы быть… больше, чем хотелось бы. Никто не всесилен, даже Боги.

Некоторое время они просто сидели в тишине, обнимая друг друга, и всё понемногу вставало на места. Аштирра не решалась вглядываться в глубину внутренним взором, чтобы не видеть иссякший источник и пережжённые, словно страшные раны от заражения, потоки Силы. Она очень хотела убедить и его, и саму себя, что вместе они обязательно что-нибудь придумают.

– А что ты имел в виду тогда, в гробнице? – спросила девушка, зная, что разговоры о древних таинствах всегда вдохновляли отца и давали ему опору. Сокровища знаний были его родной стихией. – Будто второй ключ – у неё.

Раштау обернулся к саркофагу, по-прежнему гладя девушку по волосам – не то инстинктивно, не то находя в этом некое успокоение. Его голос звучал непривычно тихо:

– Текст стелы тщательно зашифрован, но там содержится только одна часть послания и указание на вторую. Вторая спрятана вместе с останками Кадмейры. Возможно, некий свиток или даже часть погребальных пелён. Посмотрим уже в Обители. Для подобных исследований требуются и соответствующая обстановка, и инструменты.

– Надеюсь, царица не повелела этот свиток вшить в собственную мумию, – мрачно пошутила Аштирра.

– Почему нет? – улыбнулся Раштау. – Раз уж тело – наш храм, оно может с тем же успехом служить и сокровищницей.

Девушка невольно поморщилась. Она как-то иначе представляла себе более близкое знакомство с легендой.

– Тогда уж и правда лучше подождём до дома!

После того как Аштирра побывала у отца, на душе стало спокойнее, да и за членов экспедиции она теперь могла не волноваться. Наконец-то можно было отдохнуть и дождаться Брэмстона.

Масляный светильник давал уютный золотистый свет, почти убаюкивающий. Рядом мирно посапывал Чесем. Уши пса чуть подрагивали, когда снаружи доносилась перекличка дозорных или вдалеке со стороны некрополя выл какой-то ночной хищник. Сау встрепенулся, лишь когда заслышал тихие шаги, и Аштирра села, потёрла лицо, отгоняя сонливость.

Брэмстон вошёл, остановился у входа. Полог шатра опал за ним с тихим шелестом.

– Насколько могу судить, я уже иду на поправку, – улыбнулся менестрель. – Но от осмотра, конечно, отказываться не стану. А потом покажу тебе, что получается с обещанной песней.

– С удовольствием послушаю, – Аштирра поднялась, кликнула своего сау. – Иди побегай пока. Там твои как раз дозором лагерь обходят.

Пёс лениво поднялся, потягиваясь и разминая лапы, подошёл к гостю, тщательно обнюхал его руки на предмет возможного угощения и только потом выскользнул из шатра в ночь.

Брэмстон бережно сложил лютню на разложенное походное одеяло Аштирры и развёл руки.

– Ну, командуй, госпожа целительница.

– Да просто спину покажи, и всё, – со смехом отмахнулась жрица.

Повернувшись к ней спиной, менестрель стянул чистую сменную рубаху и повёл плечами. Аштирра не могла не отметить, что он успел смыть пот, прежде чем наведался к ней. Когда она коснулась свежих шрамов, пересекавших белёсую сетку старых, Брэмстон вздрогнул.

– Всё ещё больно? – спохватилась жрица.

Он качнул головой, не оборачиваясь. Аштирра повела ладонями по его спине – нежно, едва касаясь, вглядываясь внутренним взором целителя. Ткани срослись хорошо, без надрывов. Тело вспомнило свою целостность и восстанавливалось быстро. Скоро уже можно будет двигаться как раньше, не боясь, что хрупкие новые волокна мышц надорвутся. Но тепло его кожи отвлекало, смущало, и в какой-то миг жрица поняла, что снова и снова касается его шрамов уже без какой-либо на то необходимости. Что почти физически чувствует его дыхание и токи его крови, но смотрит на него уже не как целитель. Брэмстон стоял, опустив руки, не двигаясь, но она видела, как чуть подрагивает кончик его хвоста. Подчинившись неясному порыву, Аштирра улыбнулась, повела ладонями выше, к его плечам и шее под небрежно собранными волосами. А потом обняла, скрестив руки у него на груди, прижавшись щекой к спине. Хвост подёргивался от волнения, но чувство было скорее приятным, чем тревожным.

Брэмстон взял её за руку, коснулся губами запястья, ладони и каждого пальца. Аштирра закусила губу – несмотря на усталость, сердце забилось сильнее, и она вполне отдавала себе отчёт в том, что с ней происходило. Пусть не здесь, не сейчас, но…

– Не так уж долго осталось до твоего посвящения, – шепнул менестрель, и от этого потаённого обещания, сокрытого в его интонациях, огонёк внутри, приглушённо мерцавший, вспыхнул ярче, разливаясь по телу теплом.

– И что тогда?

Брэмстон повернулся, нежно коснулся кончиком когтя её разомкнутых губ.

– Всё что захочешь.