Сердце Эрии

Эспер первым нырнул под каменные своды, и я поспешила следом. Сияющая пыльца, затерявшаяся в рыжей шкуре тамиру, озаряла путь. Я отчетливо видела землю под своими ногами и неровные стены, ощетинившиеся острыми камнями и крючковатыми когтями корней. С каждым шагом во мне нарастала тревога, пальцы сильнее стискивали загривок зверя, больно натягивая кожу, – Эспер был рядом, но его мысли стремительно отдалялись. Тишина будто стала осязаемой, она проникала в наши головы, вклинивалась между нами и отталкивала нас друг от друга, раздуваясь будто мыльный пузырь.

Я резко остановилась. Тоннель расширился, впереди повис непроглядный сизый туман, подсвечиваемый Слезами Эрии, – к бирюзовому сиянию теперь примешивались крошечные алые пятна. Эспер ободряюще ткнул меня носом в бок.

– Я рядом, – ласково произнес он. – Давай, мы должны двигаться дальше.

Я глубоко вдохнула и собрала волю в кулак, чтобы сделать последний шаг, который разделит нас окончательно.

Тишина схлопнулась вокруг, будто клетка. Эспер взволнованно прижал уши и бросил на меня взгляд, словно одной боли в загривке ему не хватало, чтобы поверить, что я все еще рядом. Потом он повел носом в сторону озера и прислушался.

– Кажется, мы здесь одни, – с сомнением прошептал тамиру и первым шагнул вперед. Я не отставала.

Холодная вода лизнула ступни, и неожиданно острый осколок вонзился в пятку. Я пискнула от боли, а Эспер предупредительно рыкнул, когда я чуть не вырвала клок из его шкуры. Стиснув зубы, я продолжила путь. Но как бы осторожно я ни нащупывала почву, кристаллы впивались в ноги и будто насыщались моей кровью. Туман уплотнился, скрыл сероствольные деревья и залепил глаза – я едва различала кисточки на ушах тамиру. Это место было нам не радо. Я замедлила шаг. Сияющая мгла казалась бесконечной, она обступила со всех сторон, и было трудно определить, откуда начался наш путь и куда мы идем.

Эспер навострил уши и мотнул головой в сторону.

– Там что-то есть, – сообщил он. – Словно… стучит сердце.

Сердце…

– Идем. – Я потянула тамиру за собой.

Туман не желал нас пропускать. Он ослеплял сияющей белизной, забивал нос, не позволяя вдохнуть полной грудью, лип к коже, пытаясь удержать нас на месте. Но я упорно продиралась сквозь мглу, выставив перед собой руку. Туман проскальзывал сквозь пальцы, сжимал ладонь, будто страстный любовник, и затем отталкивал прочь, а осколки на дне безжалостно резали стопы – один из них, мельче ногтя, засел под кожу и с каждым шагом все глубже погружался в плоть.

Внезапно моя рука уперлась во что-то гладкое и холодное. Туман изошел рябью и, резко отпрянув, отполз к стенам пещеры.

Я стояла перед монолитом: под полупрозрачной бирюзой ярко пылало Сердце, от которого, будто кровеносные сосуды, протянулись пульсирующие алым светом прожилки.

Меня затопил страх, и я отдернула руку.

Вдруг Сердце не примет меня? Вдруг отравит, как отравило однажды несчастного лиирит? Или выпьет из меня последние крохи жизни? Сомнение разрывало душу. Пальцы задрожали в опасной близости от холодного камня.

– Что-то не так? – встревоженно спросил Эспер.

– Что? – Я вздрогнула, услышав его голос, и замотала головой. – Всё в порядке, просто…

Слова застряли в горле. Я стиснула зубы, не зная, как описать свои чувства, – прежде нам с Эспером никогда не приходилось обсуждать их. Потусторонняя тишина пустила корни глубоко в наши головы, заглушила Связь, и теперь я ощущала тоску по зверю, стоящему рядом. Я прижималась бедром к его боку и безгранично скучала по его душе. Как скучала и по Сердцу, пульсирующему в монолите.

Может, оно убьет меня, но Саит и без него уже дышит мне в спину…

Я глубоко вдохнула, нежно провела ладонью по спине Эспера, запоминая тепло его тела и мягкость шерсти – если эта минута станет последней в моей жизни, я унесу воспоминания о звере с собой, – и вновь вытянула руку. Пальцы заскользили по холодной поверхности монолита в поисках трещины и неожиданно соскочили, погрузившись в его нутро, будто камень утратил свою прочность и обратился дымным облаком. И пока он вновь не затвердел, захватив меня, я погрузила руку почти по локоть и крепко сжала алый кристалл. Сердце зарделось теплым светом и затрепыхалось в моем кулаке, будто пойманная птица. Я затаила дыхание в ожидании жгучей боли, но осколок не спешил меня убивать. Вместо этого меня медленно наполняло умиротворяющее тепло, возвращая больному телу силы: прошла дрожь в руках, не покидавшая меня последние дни, легкие наполнились воздухом, не отозвавшись колкой болью меж ребрами, а сердце мерно застучало в груди – как прежде.

Я решительно вырвала Сердце из монолита – он стремительно твердел и в последнее мгновение оцарапал белые от напряжения костяшки. Испещрившие его алые прожилки померкли и налились чернотой. Мелкая рябь волной растеклась от монолита по поверхности озера, и на дне жалостливо зазвенели Слезы. Я испуганно заозиралась. Эспер навострил уши. Но вскоре все стихло, и нас вновь окутали тишина и мягкий полумрак.