Что касается Heart of Glass, она появилась позже во время сессий, когда Майк спросил: «Ребята, у вас есть что-нибудь еще?» Это была наша старая песня, которая под названием The Disco Song вошла в ту демозапись, которую мы сделали в душном сыром подвале с Аланом Бетроком. В демоверсии был странноватый американский звук, а из-за жары и влажности было трудно нормально настроить инструменты. Новую версию сделали более электронной и в европейской манере. Крис начал дурачиться со своей драм-машиной – так и получился ритм: ток-тика-тика-ток. А потом он подключил эту маленькую черную коробочку к синтезатору, и основа композиции была готова. Все остальное в песне строилось на ней. Мне и Крису мелодия показалась похожей на стиль Kraftwerk, которых мы оба любили. Это было диско, но в то же время нет. Рок-критики терпеть его не могли, журнал Punk выпустил целую обличительную статью против диско и людей, которые такую музыку слушают. Эта песня многим критикам встала поперек горла, но, как любит говорить Крис-дадаист, это сделало нас панками вопреки панку.
Стивен Спрауз придумал платье, которое было на мне в клипе Heart of Glass. У него была целая серия рисунков с растровыми линиями – вроде строк изображения на экране телевизора, и он начал выпускать ткань с таким принтом. Для моего платья он заготовил два слоя шифона, чтобы линии перекрывали друг друга и создавался эффект вибрации. Также он сделал хлопок с растровым рисунком, и я сшила футболки для парней. Стив сделал роскошную фотографию для нашего альбома в том же стиле, но в итоге она не пошла в работу – чересчур художественно.
Parallel Lines вышел в сентябре 1978-го – наш второй альбом за тот год. Снова отправившись в Европу, мы пробились с ним на первые позиции чартов в нескольких европейских странах и в Австралии. Наш сингл Hanging on the Telephone вошел в топ-5 в британских чартах, но совершенно провалился в США, даже не вошел в первую сотню. Как бы мы ни были счастливы, что наш тяжкий труд окупается, все равно было обидно, что в родной стране нас не оценили. И вот в начале 1979 года, во время тура по Америке, мы увидели, что Heart of Glass пробилась в американские чарты и медленно, но верно поползла вверх.
В Милане, куда мы прилетели в середине гастролей, чтобы поучаствовать в телешоу, мы остановились в одном из традиционных старинных итальянских мест – сплошь черное дерево и бархат. И тут нам позвонил Чепмен. «Я в баре, – сказал он. – Спускайтесь». И когда мы пришли вниз, в роскошный лаундж-бар, недоумевая, что Майк забыл в Италии, он встретил нас с бутылкой шампанского. В тот день мы узнали, что Heart of Glass заняла первое место.
В интервью Rolling Stone Майк очень мило отозвался о Parallel Lines: «Хотите продвинуться в музыкальном бизнесе – записывайте хиты. Если не можете записывать хиты, валите и рубите где-нибудь мясо». В точку, Майк. Никакого нам мяса…
К концу тура Parallel Lines в Штатах попал в топ-10 и претендовал на платиновый статус. Не на что жаловаться, правда? Тяжкий труд в итоге себя окупил.
8. Мать кабрини и электрический взрыв
Раз уж мы были то в дороге, то в студии, вы могли бы подумать, что жилье нам не требовалось. Но, конечно, мы в нем нуждались. Я нашла одно на окраине: дом 200 на Западной Пятьдесят восьмой улице у Седьмой авеню. На самом деле обнаружил его Стивен Спрауз. Съехав с Бауэри, он отыскал квартиру с фиксированной оплатой в одном из довоенных зданий с высокими потолками.
Иногда я навещала Стивена, и мы обсуждали идеи моих новых образов. Это был чудесный, великодушный человек. Когда мы еще жили на Бауэри, он подарил мне пару высоких черных кожаных сапог от Исраэля Миллера, в которых я многократно снималась и которые тогда ни за что не смогла бы себе позволить. Стивен, наверное, получил их на показе, потому что в то время он еще работал на Халстона. Еще он одел меня в халстоновский черный шелк – матовое платье-футболку, которое я просто обожала. Я истерла его до дыр. Занашивала его до такого состояния, что со мной нельзя было находиться в одной комнате из-за кошмарного запаха. У меня по-прежнему лежит эта старая вонючая тряпочка, за несколько минут я ее отыщу – надо просто идти на запах…
Вскоре после этого Стивен подарил мне синтетическое платье-футляр. Желтое с вкраплениями красного. Разрезы по бокам. Вырез «лодочкой», рукава в три четверти и небольшой поясок с бусинами, который вышивала его мама, Джоанна. Позднее, когда наши туры стали чуть более организованными, он выдавал мне на дорожку эскизы: как можно сочетать разные элементы одежды. Их я тоже храню до сих пор.