Сердце Малого Льва (СИ)

Льюис слышал, что особых уродов во дворце не держали. Те больше прятались по подвалам и чердакам и выходили только ночью, так что дуплогам просто повезло в этом отношении. На Сверчка смотреть было неприятно, но вампиры с чешуйчатой кожей, тыквообразной головой, белыми глазами и самыми разными наростами по всему телу выглядели не лучше. Привыкнуть к этому было трудно, особенно после лесной сказки!

Сухие водоросли на вкус были тошнотворны.

— Как там мой отец? — спросил Льюис, отказываясь от угощения.

— Грэф что ли? — заморгал глазами Сверчок.

— Ну да.

— Плохи твои дела, парень. Отец твой мечом себя проткнул. Сначала эту… Оливию, а потом себя. Ему эрхи велели.

Подробности Льюис слышал уже плохо. Ему казалось, что весь мир, вся вселенная повернулась к нему спиной, всё рушилось, всё разбивалось, всё ускользало из рук. И ничего нельзя было изменить, даже обладая силой Прыгуна. Вот и сидел он, Прыгун, с уродами у костра, беспомощный, одинокий, нелюбимый, несчастный, никому не нужный…

Потом ему самому стало стыдно, что он так раскис. Наверняка этим уродам не слаще. А он распустил нюни!

— Значит, осталось два последних ангара? — уточнил он деловито.

— Да. Дуплоги там хорошо упаковались. Руэрто и Ольгерд их вышибить оттуда не могут.

— А Кера уже освободил свой замок?

— Да! Забрал жену и дочку.

— Они… они в порядке?

— Рады до смерти!

— Ну, это понятно…

На ватных ногах Льюис вернулся в свою темную комнату, нашел свечку в ящике стола, зажег ее, чтобы было хоть какое-то освещение. Из темноты проступили раскиданные стулья и разбросанные вещи. Книги дуплогов не интересовали даже в качестве топлива, зато одежду они перетрясли основательно. Исчезли и зимняя куртка, и теплый свитер, и шарф с шапкой.

Запасы супов, чая и печенья с сухарями тоже испарились.

Красный чайник валялся на полу, без электричества он годился разве что для поливки цветов, которые все померзли. На стене покосился календарь с морским прибоем и белой яхтой вдали. За стеной совсем недавно жила Олли.

Льюис поднял чайник, встал, уперся лбом в эту стену. Олли там больше не было. Ее вообще больше не было. Отец проткнул ее мечом, потом убил себя… к этому предстояло еще привыкнуть.

Свечка горела на столе. Одинокая свечка для одинокого человека, у которого всё, всё, всё, всё обрушилось. Аппиры хохотали в вестибюле. Льюис не хотел к ним. Там он всё равно оставался один, это было не то одиночество, от которого можно излечиться в шумной компании, одиночество непонятости, одиночество покинутости. Он сидел, кутаясь в одеяло, и смотрел на дрожащее пламя свечи.

Странно, почему-то у него никогда не было близких друзей, кроме Олли. Он не вписывался ни в одну компанию, вечно ему было как-то неловко или скучно, он вообще был какой-то не такой как надо, наивный звездный мальчик со стихами под подушкой! Таким можно жить только в прекрасных сказках, но сказки, если и приходят, быстро кончаются.

Неожиданно смех утих. Он услышал шаги в коридоре и почему-то сразу понял, что это к нему. «Наверно, Рыжий», — подумал он, — «неужели не забыл про меня?» Дверь открылась. Это был не Рыжий. В полумрак комнатушки шагнул Верховный Правитель во всем своем великолепии и тут же наткнулся на опрокинутый стул.

— Что за черт?!

Он был совершенно невозможен здесь, этот сказочный король в белоснежном с позолотой костюме и переливчатом плаще, наконец-то гладко выбритый и пахнущий изысканным лосьоном. В домике Элгиры он выглядел попроще.

— Лью, ты где?

— Я здесь, — Льюис вышел из темного угла.

Леций сощурился привыкая к тусклому освещению.

— И как ты тут?

— Нормально. Как все.

— Давай присядем что ли?

Они сели на кровать. Льюис догадывался, с каким известием пришел к нему Верховный Правитель, хотя лично мог бы и не беспокоиться. С этим неплохо справился и Сверчок.

— Вообще-то я всё знаю, — опередил он долгие объяснения.

— Что ты знаешь? — посмотрел на него Леций.

— Отец убит. Сия тоже.

Правитель вздохнул.

— Да… нам всем сейчас несладко. Ты знаешь, мы ведь ничего не могли сделать. Да и негодяй твой отец порядочный, так что, чему тут удивляться?

— Да, я знаю…

— Вот что, — Леций обнял его за плечи, — я пришел за тобой. Собирайся.

— Куда?

— Домой. Во дворец.

— Во дворец?!

— Я вообще не понимаю, что ты тут делаешь, в этом морозильнике?

— Живу.

— Здесь жить нельзя.

Он был прав. Какая уж тут была жизнь!

— Вообще-то я собираюсь на Землю, — опустил голову Льюис.

Ему совершенно не хотелось на Землю, особенно сейчас, когда рука Леция лежала у него на плече, просто он никак поверить не мог, что о нем вспомнили.

— На Землю мы с тобой отправимся в отпуск, — улыбнулся правитель, — только до отпуска еще далеко. Прыгунам и на Пьелле дел хватит.

— Я… не ваш Прыгун. Я отродье Грэфа, разве вы забыли?

— Послушай, — Леций обнял его еще крепче, — нас так мало! Неужели мы будем копаться в родословной? Ты наш, Лью. Мы все тебя любим. Так что об этом даже и не думай.