Сердце Малого Льва (СИ)

Темный, мокрый город выглядел с высоты мрачно, только кое-где светились окна и горели костры. Герц сделал несколько крутых виражей для встряски и только потом приземлился на Счастливой улице. Его по-прежнему трясло.

В подвале было дымно от курева и от печурок, которыми здесь отапливали, вместо музыки пьяный квартет на сцене лупил по гитарам и стучал в барабаны. Биар что-то пела, но забывала слова. Вампирье глотало самогон и закусывало остатками консервов, ничего приличнее виалийских водорослей, витаминизированной лягушачьей икры и маринованных медуз уже не осталось.

Он закашлялся от дыма и подошел к стойке бара.

— Привет, Крю!

Бармен Крючок перестал ухмыляться и поспешно вытянулся в струнку.

— Привет. А что случилось?

— Да, собственно…

Герц не успел договорить, как его облепили со всех сторон.

— Что происходит, наследник? Что там во дворце? Дуплогов повязали? А нам что теперь делать?

Этот град вопросов смутил его совершенно. Кажется, вампиры уже не представляли, что он может прийти сюда, чтобы просто надраться с ними как свинья. И, наверно, они были правы. От Рыжего не осталось ничего, даже парика.

Он усмехнулся, вздохнул и деловито поделился последними новостями. На него смотрели самые разные, но преданные глаза. Ему верили, его слушали, ждали его указаний.

И это совершенно не зависело от того, какого сына предпочитает отец: его или Льюиса!

— Наследник! Говорят, ты будешь всех оживлять? Когда?

— Для оживленных это шок. Сначала надо наладить отопление, подвезти продукты с дальних складов, подготовить больницу на всякий случай, а потом постепенно этим заниматься. Воскрешать всегда труднее, чем убивать, вы разве не знали?

— А дикарей когда отсюда вышвырнут?

— Отправим их сразу, как снарядим корабли.

— А если какие разбегутся?

— Что ж, пусть выживают!

— А Прыгуны все вернулись?

— Все.

— А что там, в прошлом? Они рассказывали?

— Не успели еще…

Пока он говорил, к нему подбежали все, всем было интересно, все хотели быть в курсе последних событий, и даже Биар перестала голосить. Только один тип продолжал равнодушно сидеть за столиком в самом углу и надираться мутным самогоном. И когда Герц наконец узнал его, то от изумления и возмущения забыл про всё на свете, даже про ту обиду, что привела его сюда. Это был его дед, Ричард Оорл.

— А этот что тут делает? — спросил он потрясенно.

— Не знаем, — ответили ему наперебой вампиры, — землянин какой-то, давно тут сидит, ни с кем не разговаривает.

Герц раздвинул толпу уродов локтями и медленно подошел к деду. Тот хмуро взглянул на него и потупился.

— И что всё это значит, господин полпред?

Ричард не отвечал. Он курил дорогую сигарету и запивал дешевым пойлом.

— Дед, я с тобой разговариваю!

— Тебя что-то не устраивает? — усмехнулся дед.

Герц чуть не задохнулся от возмущения. Он уселся на стул, протянул руку и вырвал у него недопитый стакан.

— Я не понимаю, что тут происходит? Какого черта ты здесь торчишь? Бабуля вся извелась, наверно! Ты был у нее? Ты ее видел?

— Нет.

— Ничего себе! Да ты знаешь, что она тут из-за тебя вытерпела?! Ты знаешь, что если б не она, ты бы до сих пор торчал в прошлом, и все остальные тоже? Да если б меня женщина так любила…

Ричард резко взглянул блеснувшими глазами, Герца как будто полоснуло болью.

— Я не уверен, что дело во мне.

— Да ты что, с ума сошел?!

— Хотел бы, да не получается.

— Дед, но это же глупо… я же лучше знаю!

Ричард воспользовался его растерянностью и отобрал свой стакан. Герц с ужасом осознал, что сам сделал немало, чтобы рассорить их. Он ревновал бабулю, злился на деда и вообще мало задумывался о последствиях. Ему тогда казалось, что дед совершенно каменный, что ему на всё плевать.

— Я… я же тебе врал, дед, — признался он с отчаянием, — Кси никогда не был ее любовником. Он писал про нее пьесу. Отличную пьесу, я знаю, я читал!.. Хочешь, я поклянусь тебе? А хочешь, я притащу тебе этого Кси, и он сам тебе всё расскажет?

Ричард дрожащей рукой загасил окурок в консервной банке.

— К черту твоего Кси, — сказал он севшим голосом, — я буду говорить только с ней.

— Она тебя любит, — виновато улыбнулся Герц, — и я тебя люблю. Прости меня, дед!

* * *

Ричард не спешил. Он брел по темному городу, давя ботинками жидкую кашицу снега с грязью. Почему-то не было ни торжества, ни радости. Он никак не позволял себе поверить, что его счастье и жизнь вернулись, вот так взяли и вернулись назад. Вместо желания скорее увидеть жену были только страх и неловкость.

Если б всё было так просто, как думал Герц! При чем тут какой-то Кси? Какая разница, был он ее любовником или не был? Дело совсем в другом, в том, что они стали чужими, стали далекими, как будто и не прожили вместе сорок лет. Дело было не в ее любви к другому, а в том, что она разлюбила его.