Сердце Малого Льва (СИ)

Они летели уже месяц. Их оранжевое солнце уже стало размером с крупную горошину на экране. Корабль стремительно несся ему навстречу. Ей уже не верилось, что это когда-нибудь закончится: узкие корабельные коридоры, стерильный воздух, тесная каюта, столовая- конвейер, разогретые брикеты вместо обеда, вот эта капитанская рубка со звездным экраном и мерцающими приборами.

Всё это было очень реально. Пьелла, дворец, мокрая зима, трупы, уроды на каждом шагу, красавец-монстр Арктур остались далеко позади. Военные дороги Плобла и Лафред — и того дальше. А родная деревня, подруги, детишки, мудрые старухи, собственная теплая дуплина — те совсем превратились в туманное воспоминание.

Маленькая бродяжка, теперь уже космическая бродяжка, сидела в мягком кресле первого пилота и всматривалась в звездную пыль. Домой ей было нельзя. Увы, колдовское средство аппирских красавиц уже не могло ей помочь. Стало только хуже. Волосы отрастали. Корни их были предательски белыми.

Норки, когда поняла это, пришла в ужас. Белую-то краску она взяла, а про черную даже не подумала, решила, что они навсегда почернели! Она носила кроваво-красную повязку на голове в знак траура по жениху, но вечно это не могло продолжаться. Ей оставалось только сбежать в какие-нибудь далекие края, где ее никто не знает. Или остаться навсегда с этими уродами на корабле и летать по космосу туда-сюда, от звезды к звезде.

Была уже поздняя ночь. Норки простилась с капитаном и побрела в свою каюту. В ночном режиме длинные лампы на потолке горели тускло и красновато. Это чем-то напоминало родные оранжевые закаты. А тишины не было никогда, всегда слышался глухой равномерный гул, как будто водопад шумел вдали.

Норки приложила ладонь к индикатору, дверь раскололась пополам, пропуская ее. Как единственная женщина на корабле, она жила одна, хотя кроватей в узкой комнатке было две.

Одна с синим одеялом, другая с желтым. На желтом сидел Темидх.

Она не поняла, как он вошел и когда. И зачем. Просто устало опустилась напротив.

— Всё торчишь в рубке с этим уродом? — усмехнулся он.

— Он не урод.

— Да уж, конечно! Красавец! Тебе по пояс с тыквой вместо головы. Достойная замена Улпарду!

— Да как ты смеешь! — разозлилась Норки.

— Это ты забываешься, — нахмурился он, — столько достойных воин-охотников ждут, пока закончится твой траур, а ты без стеснения всё время проводишь с этим заумным карликом.

— Ну и что?!

— Ты вдова нашего царя, наша святыня. Твой выбор должен быть достойным, Норки.

Она поняла, что Улпард и после смерти будет ее преследовать.

— Я не была его женой, — попыталась она оправдаться.

— Но ты была его невестой.

— Да! Была! Но он мертв. И на этом покончим! Мне никто больше не нужен! Убирайся, Темидх, зачем ты пришел?!

— Я твой друг, Норки. Ты это знаешь. И я пришел предупредить тебя, что никто тебе не позволит сделать недостойный выбор и осквернить память нашего царя. Ты должна знать наши законы.

— Может, у вас и жених для меня есть? — усмехнулась она.

— Желающих много, — сказал Темидх, — мы будем драться. Ты достанешься сильнейшему.

— Ах, вот как! А меня кто-нибудь будет спрашивать?!

— Зачем, если боги и так рассудят? Победит самый достойный.

— Но я не хочу!

— Ты хочешь остаться черной девой, Норки?

— А если и так?

— Мы такого позора не допустим.

— А я не вижу тут никакого позора!

Темидх покачал своей седой, косматой головой.

— Беседы с аппирами плохо на тебя влияют, девочка. Наши мудрые законы гласят, что надо продолжать род от самого достойного. У них другие законы — и посмотри на них? Одни уроды. Вот до чего доводит такая неразборчивость.

Возразить было нечего. Аппиры действительно в большинстве своем были уродами.

Норки закрыла лицо руками. Ей захотелось побриться налысо.

— Почему вы не хотите оставить меня в покое?!

— Ты — наша святыня, Норки. Твой брат — великий Лафред. Мы не позволим тебе продолжать столь славный род от кого попало.

Норки сидела, стиснув мякоть одеяла одеревеневшими пальцами и чувствовала, как затопляет и душит ее отчаяние.

— Когда же вы устроите свой… турнир?

— Как только прилетим. Твой траур к тому времени закончится.

— Ты тоже собираешься участвовать?

— Хотел бы. Но у меня мало шансов. Я слишком стар.

Уснуть она не смогла, с ужасом представляя, как жених снимет с нее траурную повязку.

Оставалось только прирезать его раньше и сбежать. Предусмотрительные аппиры отобрали у дуплогов любое оружие, даже кухонных ножей им не выдавали. Кинжал предстояло непременно раздобыть, потому что голыми руками с мужчиной, сильнейшим из воин- охотников, она бы ни справилась ни за что.

Время прилета неумолимо приближалось. Норки ходила по кораблю и замечала на себе жадные взгляды самцов, изголодавшихся по самкам. Она была тут одна, и только почтение к усопшему царю удерживало их на расстоянии. Многие не смели о ней и мечтать, но желающих побороться за синеокую красавицу тоже нашлось немало.

Скоро она узнала всех участников предстоящего турнира. Вряд ли кто-то из них по- настоящему любил ее. Просто, поделив доспехи царя, они решили поделить и его женщину.