Сердце Малого Льва (СИ)

Льюис развернулся и сел прямо на каменный пол. Надо было всё осмыслить. Надо было понять, принять и провести черту между прошлой жизнью и этой, новой. Всё вырвалось из памяти разом: воспоминания, сомнения, подозрения, обиды, мечты… Герц постоял над ним, потом сел рядом и вытянул ноги.

— Да ладно тебе, Лью. Всё же хорошо!

— Да. Только Ричард уже умер.

— Ну… это да… Дед у нас, конечно, был что надо.

— Ты же с ним ссорился всю жизнь?

— Я?! Ничего подобного! Ну разве что застукаешь его в кабаке, отберешь у него стакан:

«Дед, не пей, не солидно!» А вообще мы мирно жили, он меня слушался.

Льюис вздохнул.

— Болтун ты, Рыжий.

— Это точно, — кивнул Герц, — хочешь, пойдем опять на кладбище? Простишься с ним как с дедом?

— Я лучше сам. Один. Ты извини.

Льюис долго бродил по кладбищу, могилы заросли травой и цветами, но надгробные камни были ухожены. Странно было осознавать, что всё это — твои предки. Он как будто вдруг увидел бесконечную цепочку поколений, уходящую вглубь истории, крайним звеном в которой был он сам.

Он нашел своих предков. Легче не стало. Наоборот стало тяжело, как будто гранитную плиту наподобие той, что была на могиле прабабушки Илги Оорл, взвалили на плечи.

Детство закончилось. Впереди его ждали дела, дела и дела. Дела, достойные белого тигра и рода Оорлов. Ольгерд сказал как-то, что только после смерти отца перестал быть ребенком.

Льюис сейчас его понял.

Свежая могила, одна на двоих, одиноко и печально смотрелась на фоне зеленой травки и солнечных одуванчиков. Он знал, что смерти нет, но больно было оттого, что в этом мире, рядом, Ричард Оорл больше не появится. К нему не придешь в гости на чашку кофе, не посоветуешься, не взвалишь на него свои проблемы, не пойдешь с ним на охоту и за ягодами, не прижмешься к нему и не уткнешься ему в плечо мокрым носом. Еще вчера это было реально…

А красивую женщину, из-за которой дед ушел из этой жизни, Льюис к сожалению почти не знал. Он мог только догадываться, насколько она была любима всеми и насколько добра.

Эта часть семейной истории прошла без него.

В тени липовой аллеи показался Ольгерд. Он медленно подошел, поднял лопатку, поправил край могилы.

— Как жить без него, не знаю. Ни у кого не было такого отца.

— Неправда, — сказал Льюис взволнованно, — у меня такой отец.

Ольгерд взглянул на него грустными черными глазами.

— Тебе уже сказали? — спросил он.

— Да, — покраснел Льюис.

— Это миф, мой мальчик. Очередная семейная легенда. У меня никогда не было женщины по имени Анна.

— Как не было? — прошептал он в отчаянии, — как же так?!

Всё снова переворачивалось с ног на голову, а этого уже так не хотелось!

— Да ты не расстраивайся, — улыбнулся Ольгерд, он подошел и обнял Льюиса крепко своими могучими руками, — какая нам разница? Ты мой мальчик. Мой. Я никогда тебя не брошу.

— Я знаю! Я просто не понимаю…

— Чего?

— Зачем мама приводила меня в твой замок? Зачем возила на Сонное озеро? Зачем читала те же сказки, что у тебя на полке? Зачем?!

— Погоди, малыш… — Ольгерд заглянул ему в лицо, — какое озеро, какие сказки?

— Может, ты просто забыл? — с надеждой заговорил Льюис, — у тебя, наверно, много женщин было… а она была такая простая, не яркая, самая обыкновенная…

— Да нет, Лью…

— У нее только глаза были синие, очень красивые. Может, вспомнишь? Ну ты подумай, папа, ну вспомни же!

— Синела? — изумленно проговорил Ольгерд.

— Да, — еще больше изумился он сам, — Синелой ее тоже иногда звали.

— Господи, какой же я дурак…

Они долго стояли обнявшись над могилой. Белые тигры, отец и сын. Шелестели листвой липы, светились желтыми солнышками одуванчики в траве, легкие, кружевные облака проплывали в высоком летнем небе. И мир даже здесь, в этом печальном месте облеченных в гранит потерь, казался прекрасным и вечным в своем бесконечном и мудром обновлении, в своей неизбежной смене поколений.

* * *

— Свет от звезд идет очень долго, — сказал капитан, — сотни лет, тысячи лет, миллионы лет.

Мы видим картину далекого прошлого.

Он стоял в свете огромного звездного экрана, маленький, лысый уродец с огромной головой и печальными глазами. Норки любила беседовать с ним. Она очень много узнала в часы ночных дежурств, только понять не могла, как это пространство может искривляться.

Куда? Вправо? Влево? Вниз? Вверх? В какую кривизну ныряет корабль-замок, чтобы из одной точки сразу оказаться в другой? Оказаться быстрее света!

— Скажи, Сгин, как же вы научились строить такие корабли? Почему дуплоги этого не умеют, а вы умеете? Как это возможно?

— Нам понадобились века, — улыбнулся аппир, — многие века выживания, войн, освоения природы, познания ее законов, борьбы со своими же ошибками. Наш путь был долог, Норки.

Мы очень древняя раса.

— Но я хочу, чтобы дуплоги тоже научились строить такие корабли! Разве можно сидеть на одной планете, если знаешь, что мир так огромен?!

— У вас сейчас другие задачи.

— Какие?

— Выжить.

— На Шеоре очень трудно выжить. Боги ветров отбирают у нас всё.

— Я знаю. Вам достались крайне суровые условия. Но ведь это ваша родина. Другой у вас нет.

— Ты прав, — согласилась Норки, — другой нет. И деваться нам больше некуда.