Сердце Малого Льва (СИ)

Руэрто был в «белом солнце», самом подходящем для любви режиме. Анастелла не видела его «солнце», но она не могла его не почувствовать. Его руки, которыми он сжал ее плечи, излучали тепло. Его энергия хлынула к ней горячей волной. Его нежность и его сила проникли в нее. При этом он только коснулся губами ее губ и больше ничего. Если б она отвернулась, всё было бы кончено. Он не стал бы настаивать… но она закрыла глаза. Тогда он понял, что это только начало.

Долго-долго-долго топил он ее в своем тепле и владел ее послушными губами. Шутка затягивалась, но им уже обоим было не до шуток.

— Ты сказал: «понарошку», — тяжело дыша, проговорила она потом.

Глаза ее возбужденно блестели, и в них было полное смятение.

— Конечно, понарошку, — усмехнулся он, — а по-настоящему — вот так.

Во второй раз он щадить ее не стал, да и сам уже потерял голову. В этом поцелуе не было нежности, только страсть, только желание на уровне «голубой плазмы», доводящее до бешенства, которое эта девочка вряд ли знала со своим студентом.

Потом он пожалел о содеянном. Анастелла стояла совершенно потрясенная и невидящими глазами смотрела себе под ноги. А дальше всё равно ничего быть не могло.

— Наше время давно истекло, — сказал он, догадываясь, что сейчас с ней происходит, и что ей надо побыть одной, — я пойду.

И вернулся в гостиную. Там продолжалось веселье. Он налил себе коньяка, заметил взволнованный взгляд Льюиса и спокойно выпил. С него было достаточно, на Анастеллу он больше не претендовал, и мешать мальчишке не собирался.

В конце вечера к нему неожиданно подошел Кондор.

— Помнишь наш разговор? — спросил он осторожно.

— Еще бы! — усмехнулся Руэрто.

— Вообще-то результаты анализов уже готовы.

— И ты молчал?

— Не хотелось портить тебе настроение.

— Чем? Тем, что я породил очередного монстра?

— Нет, Ру. Никого ты не породил. Это не твоя дочь, и извини, что я заморочил тебе голову.

— Как не моя? — опешил Нрис, такого он почему-то не ожидал, — что значит, не моя? А чья же, черт возьми?

— Возможно, она вообще не Индендра.

— Подожди… ты говоришь об Оливии?

— Да. О ней.

Вместо облегчения он почувствовал досаду. И какую-то пустоту. К тому же ничего не прояснялось.

— Знаешь что, — криво усмехнулся он, — пойди сообщи эту радостную новость Ольгерду!

5

Мир перевернулся, и Оливия еще не знала, как ей в этом мире жить. Оказалось, всё было не так, как она всегда считала, реальность получалась совершенно иной. И это злило. Не пугало, нет, но приводило в молчаливое бешенство.

— А где Льюис? — спросил дядя Рой, прикрывая за ней дверь.

Номер был шикарный, малиново-красный, весь в изогнутых зеркалах из сверкающей пудры, с огромной круглой кроватью посредине. Если ему хватало средств на бриллиантовые колье для нее, то уж на такие апартаменты и подавно.

— Льюис не придет, — нервно сказала Оливия, — но это к лучшему. Нам давно надо поговорить.

— Та-ак, — прищурился дядя Рой, он скрестил руки на груди и усмехнулся, — и что с моей девочкой на этот раз?

— Я так больше не могу! — вспыхнула она, — ты говорил: «Всему свой срок». Тебе не кажется, что он наступил? Я хочу всё знать. Всё!

— Что всё?

— Перестань издеваться!

Он посерьезнел, провел ее к креслу и почти силой усадил в него. Потом налил ей вина и протянул бокал.

— Пей. И рассказывай.

Прозвучало это властно и совсем не ласково. Он поменялся как-то в одну секунду.

Оливия видела вокруг него зеленовато-синее сияние. Синий оттенок обычно говорил о злости или о волнении. Но скорее это была тревога. Его холодные глаза смотрели на нее пристально и пронзительно, как будто видели насквозь. И видели что-то нехорошее. Она глотнула, стуча зубами о стекло.

— Я была сегодня на Меркурии. И я вспомнила того спасателя, что вынес меня из убежища. Это был ты, дядя Рой! Теперь я понимаю, как мы выбрались: ты телепортировал со мной… Ведь это был ты, не отпирайся!

— Конечно, я, — невозмутимо подтвердил он.

Оливия не ожидала, что он так быстро признается, даже запнулась.

— Ты?!.. Ты меня спас. Зачем?!

— Тебе что, не нравится? — усмехнулся ее спаситель.

— Перестань! — разозлилась она, — я ведь не об этом! Я всегда думала, что я лишь приложение к Льюису. А оказывается, ты знал меня еще до этого! И ты врал мне всю жизнь!

Что всё это значит, дядя Рой? Кто я?.. И кто ты?

Она злилась и кричала, а он всё так же улыбался, только в улыбке появилось что-то зловещее.

— Скоро узнаешь.

Потом, словно оттягивая время, подошел к столу, налил себе вина и медленно выпил.

Внешне он был невозмутим, но синий свет его уже начал пульсировать.

— У меня к тебе тоже пара вопросов, детка.

— Я хочу знать, — заявила она упрямо.

— Я тоже, — на этот раз даже голос его дрогнул он злости, — я тоже хочу знать! Зачем тебя понесло на Меркурий?

Оливия даже съежилась от этого. Она поняла, что сделала что-то ужасное и недопустимое. Не поняла только, почему.

— Мне надо было как-то разобраться с моими воспоминаниями, — сказала она, — ты же молчишь… и что тут такого?

— Я же говорил тебе: подожди.

— Я не могла больше ждать!