Сердце Москвы. От Кремля до Белого города

Правда, как правило, гробницей это сооружение не называют – ее официальное наименование «мавзолей», а кладбище именуют «некрополь». Называть гробницу и кладбище попросту, русскими словами, кажется чем-то неприличным, надо взять хотя и не совсем ясные, но «благородные» слова – обычное стремление полуобразованных людей использовать «красивые» слова. Словом «мавзолей», как объясняют словари русского языка, называют большое и роскошное надгробное сооружение; недаром в поэме «Литвинка» Лермонтов писал: «Ни свежий дерн, ни пышный мавзолей не тяготит сырых его костей»; то же имел в виду и Пушкин (в известном стихотворении «Когда за городом, задумчив, я брожу»): «Купцов, чиновников усопших мавзолеи, Дешевого резца нелепые затеи». Пышность, роскошь и само название пошли от гробницы царя Мавзола (он умер около 353 г. до н. э.) в городе Галикарнасе в Малой Азии, считавшейся одним из чудес света. Она была не только местом захоронения, но и местом заупокойного культа обожествленного правителя и символизировала переход от демократии к монархиям восточного типа. Любопытно, что все эти определения можно с уверенностью применить и к гробнице Ленина.

Мавзолей В.И. Ленина

Внешние формы гробницы на Красной площади удивительным образом совпадают со святилищами древнего Двуречья, так называемыми зиккуратами, представлявшими собой несколько поставленных друг на друга красных и черных параллелепипедов. Наверху стоял небольшой храмик, на террасы вели лестницы, а внизу находился нижний храм. Это совпадение было замечено еще в 1920-х гг., когда «Комсомольская правда» напечатала рядом два рисунка – мавзолея Ленина и гробницы-зиккурата царя Кира, для того чтобы все читатели убедились в почти полном совпадении. «Достаточно просто взглянуть на фотографию кировой гробницы и теперешнего времени мавзолея Ленина, – писала газета, – чтобы убедиться в поразительном сходстве архитектонических мотивов обоих сооружений. И там и тут основанием гробницы служит правильный октаэдр. И там и тут 7 ступеней возвышаются над ним, завершаясь небольшим прямоугольным шатром». Правда, этим выступлением все и ограничилось, ибо, как разъяснялось позже, «разговоры и сравнения… могут сослужить пользу только недругам советской власти и коммунистической партии. Кто этого не понял, тот совершает грубую политическую ошибку…». Критики, не желая совершать этой ошибки, тут же замолкли, и с тех пор формы гробницы описывались без всяких ссылок на древневосточные божества и только в превосходно-льстивых тонах, да вдобавок искусствоведы еще и уверяли, что формы мавзолея определены архитектурой кремлевских стен (!).

Но одна из самых замечательных особенностей этой постройки – она не очень видна на площади: невысокая, по цвету почти сливающаяся с фоном стены. На Красной площади доминируют Спасская и Никольская башни, Покровский собор и здание Исторического музея, а Верхние и Нижние торговые ряды выглядят нейтральным фоном. Также нейтрально смотрится и гробница Ленина.

Сразу же после смерти Ленина обсуждался вопрос о похоронах. Где хоронить, споров не было – на Красной площади, а вот как обойтись с трупом?

Советские историки неизменно утверждали, что решение не хоронить Ленина, а бальзамировать его и показывать любопытствующим было принято по требованию всего народа, но, как пишет исследователь истории бальзамирования, таких требований не было, поступали только письма с предложениями отметить память Ленина в мемориальных сооружениях. Решение о сохранении тела и показе его было принято, когда еще никаких «требований всего народа» и не могло быть получено. Известно, как манипулировали общественным мнением коммунисты, как фальсифицировали «просьбы трудящихся». Газета «Рабочая Москва» уже 25 января опубликовала три письма о бальзамировании тела и помещении его в стеклянный ящик – явно направленные одной и той же рукой. Подписавшиеся ратовали за возможность видеть труп, так как он «должен быть среди нас», и тогда, как аргументировали некие рабочие, труп «останется для нас неиссякаемым источником идеи ленинизма» (!).