Сердце Москвы. От Кремля до Белого города

я взял из Сологуба, дальнейшее мне не нравилось. Как быть? Звоню Бальмонту. Он ко мне моментально приходит, и через несколько минут готов текст гимна. Еду на Кузнецкий мост в издательство А. Гутхейль. Не теряя времени, он тотчас же отправляется в нотопечатню, и к середине следующего дня окно магазина А. Гутхейль уже украшено было новым «Гимном Свободной России». Весь доход от продажи идет в пользу освобожденных политических. Короткое время все театры были закрыты, а когда они открылись, на первом же спектакле по возобновлении в Большом театре гимн под управлением Э. Купера был исполнен хором и оркестром наряду с Марсельезой. Легко воспринимаемая мелодия, прекрасный текст сделали то, что гимн стал популярным, и не только в России, но и за границей. В Америке мои друзья Курт Шиндлер с женой перевели текст на английский язык, издательство Ширмера его напечатало, и в Америке он быстро получил такую же, если не большую, как в России. Держалась она долго и после того, как в России никакой уже свободы не было…

ГИМН СВОБОДНОЙ РОССИИ

Слова К. Бальмонта. Музыка А. Гречанинова

Да здравствует Россия, свободная страна!
Свободная стихия великой суждена.
Могучая держава, безбрежный океан.
Борцом за волю слава, развеявшим туман.
Леса, поля и нивы, и степи, и моря,
Мы вольны и счастливы, нам всем горит заря.
Да здравствует Россия, свободная страна!
Свободная стихия великой суждена.

Гласные думы тогда же 14 марта 1917 г. одобрили предложение Н.А. Шамина назвать эту площадь именем Революции в память событий февральских дней; предлагали поставить на ней памятник солдатам, поддержавшим революцию, и также командующему революционными частями подполковнику А.Е. Грузинову, прилагавшему все усилия для восстановления порядка и обуздания анархических элементов: Грузинов объявил, что в стране существует одно правительство в лице комитета Государственной думы, возглавляемого Родзянко, «и всякая попытка вырвать власть из его рук будет тяжким преступлением перед родиной».

Но тогда было не до памятников, а после захвата власти большевиками, конечно, все это было похоронено.

Площадь возникла не так давно – только после того, как убрали Неглинную под землю. Ранее же на этом месте протекала река, подпруженная еще в начале XVI в. По указу великого князя Василия III построили плотину, перед которой разлился обширный пруд, у плотины поставили мельницы, а рядом, на низменном правом берегу, устроили мучные лавки.

После 1819 г. на месте заключенной в трубу Неглинки и была образована нынешняя площадь. Она не имеет четко очерченных границ: на западе площадь незаметно переходит в Манежную, а на востоке – в Театральную площадь. Южная ее граница образована зданием, построенным для городской думы, а северная – недавно снесенным зданием гостиницы «Москва».

На месте здания городской думы стояли деревянные лавки, приютившиеся под стеной Китай-города, где в 1733–1737 гг. выстроили двухэтажный дом для Монетного двора (архитектор П. Гейден). В одном из его корпусов, стоявшем вне Китайгородской стены, помещались «монетный департамент» и «экспедиция», а во дворе стояли «кузницы для серебряного передела». К этому зданию примыкала и каменная плотина на Неглинной, перед которой разливался обширный пруд, занимавший почти все пространство современной площади. На его противоположном северо-западном берегу (там, где впоследствии возвели гостиницу «Москва») стояли четыре деревянных строения «Петровского» питейного дома, а позднее, в 70-х гг. XVIII столетия, каменные здания Берг-конторы и принадлежавшая к Монетному департаменту «пробовальная палата с жилыми покоями» (где ставились пробы, удостоверяющие чистоту монетного металла). После упразднения Монетного двора его постройки передали губернским присутственным местам – так назывались учреждения, управлявшие Московской губернией, для которых эти здания приспособлялись архитектором М.Ф. Казаковым в 1781 г. Изменения коснулись, видимо, только интерьеров, а внешний вид, показанный на акварели начала 1800-х гг., не менялся с середины XVIII столетия. Значительные перемены произошли в послепожарное время – тогда старое здание полностью изменилось. Перестройку поручили приехавшему из Франции архитектору Евгению Паскалю. «Планы и фасады дому здешних Губернских присутственных мест, архитектором Паскалем сочиненные», утвердили в 1820 г., а на фасаде выложили цифры «1821 года», обозначавшие дату открытия нового помещения губернских учреждений.