Сердце-пламень

Дверь скрипнула еще, а потом еще. Настроение в лечебнице неуловимо поменялось. Альдан почуял, как тяжело вздохнула рядом с ним Лада и как Царёг сильнее, чем обычно, пустил когти.

И понял, кто явился на Совет.

– Лесёна? – позвал он.

– Что с тобой? – с ужасом спросил Минт.

Альдан сжал край стола.

– Всего лишь чешуя, – голос колдуньи звучал ровно, но как будто принадлежал кому-то другому.

– Но она покрывает все тело! – не унимался Минт.

Альдан понял, что то, что про нее говорили украдкой в лечебнице, правда. У Лесёны появился второй облик. Облик аспида.

– Будем обсуждать мой вид или поговорим о Вороне? – резко спросила Лесёна.

– Он изгнан, – веско заявила Лада.

– Ворон будет искать лазейки, – сказала она. – Я не верю, что он отступит.

Царёг подал голос с плеча:

– Ночи с Червоточиной больше не наблюдались, и старшая чудь говорит, что не чувствует ее влияния.

– Но все мы были научены, что враги, тем более обреченные на бессмертие, имеют свойство возвращаться, – сказала Лесёна с горечью.

И Альдан был согласен с ней:

– Нужно запретить ходить в Северные горы.

– Всех уберечь не получится, – хмыкнула Алафира.

– Мы можем запретить колдовство крови и поклонение Страннику и Единому. Мы можем не восстанавливать идолы.

Лесёна тихо произнесла:

– То, что мы узнали о Вороне, Едином и Страннике, перевернет мир. Многие к этому не готовы. Все наши народы нуждаются сейчас в защите. После того, что произошло в Сиирелл – особенно. Мы должны объединиться и вместе придумать, что делать с таким наследием, и более того – как не повторить уроки прошлого. Мы должны продолжить начатое. Путь к сближению всех наших народов. Монетный указ должен остаться в силе.

– Развивать белое жречество совместно с колдовством, а колдунов-воинов и алых жрецов поставить следить за соблюдением законов, – подхватил Альдан. – Быть может, Ворону уже не хватит сил, чтобы вернуться. Если его имя будет забыто, если никто не будет приносить ему жертв, он никогда не сможет вернуться.

– Мы не можем отказаться от наших обрядов из-за Ворона, – резко сказала Алафира. – Чем провинились другие боги?

– Хотела бы я знать, – с ожесточением сказала Лесёна. – Поэтому я хочу отыскать Крылатую и выяснить, что еще можно сделать.

Алафира явно приложила руки ко рту. Как и Лада:

– Что ты такое говоришь?!

– Может, хватит уже встреч с богами? – уныло спросил Минт.

– Тогда, в век Зари, что-то произошло, – упрямо сказала Лесёна. – То, что пытался исправить царь Полуночи. Причина, по которой Странник пал… пал и пожелал покарать всех колдунов, а с ними и весь мир за непокорность. Мы отогнали его тень, но он вернется. Вы не слышали его. Он вернется. Дарен верил, что, если склеить пропасть между всеми народами и созданиями, этого будет довольно, но я не верю в это. Должен быть способ остановить Странника навсегда.

– Лесёна… Мы все устали. У нас еще Второй Круг никак не просыпается. И другие веси. Линдозеро. Лихоборы. Мы должны думать о том, как жить сейчас.

– Вы собрали сок Древа? – перебила ее Лесёна.

– Да, – Алфира судя по звуку, сняла с полки кувшин.

– Сделайте из него отвар и влейте спящим в рты. Должно помочь.

– Отчего ты так уверена? – взволнованно спросил Альдан, которому никто до этого про сок даже не обмолвился.

– Сок Древа способен исцелять. Дарен рассказал. – Лесёна сделала заминку, но тут же с жаром продолжила: – Линдозеро можно вернуть! И ту весь, что околдована! И Второй Круг!

– Я начну готовить отвар. – Альдан, не дожидаясь разрешения, взял у лекарки кувшин с соком и отошел к тому столу, за которым обычно работал.

Алафира хмыкнула. Все молчали, не мешая ему прикасаться к, вобщем-то, чародейской святыне. Он и прежде различал по запахам содержимое кувшинчиков и горшочков, но только сейчас вдруг осознал, что ему всегда помогало чутье. Дар… Дар Ворона.

И Альдан замер.

– Ты чего? – спросил его Минт.

– Знаете, я тут понял… – Он подбирал слова, стараясь облечь смутное озарение в верные слова. – Неважно, от Ворона наши способности или еще откуда. Дар и чутье сами по себе не плохи. Важно, с какой целью их используешь.

Тишина.

– Что? Вы не согласны? – растерялся Альдан.

– Я просто не думала, что услышу что-нибудь подобное от жреца, – сказала Алафира.

– Ты же сказала, что многое застала на своем веку, – укоризненно протянул он.

– Теперь уже почти все. – Альдан мог поклясться, что лекарка смахивает скупую слезу.

Вдруг кто-то поставил рядом с ним горшок с родниковой водой.

– Давай, – Лесёна коснулась его руки своей горячей рукой с чешуей. – Это должен быть ты. Верни Линдозеро.

К горлу подкатил комок. Альдан отвернулся, продолжая хватать с полок нужные плошки.

Он не прислушивался к тому, что происходило за спиной; кажется, Лада говорила про монетный указ Дарена. Обсуждение выходило громким, и не сразу он понял, что Лесёна все еще стоит рядом.

– Как ты? – тихо спросил он.

– Я… не знаю.

Горечь в ее голосе была чем-то новым. Он успел убедиться, что в Нзире Дарен был божеством, и, что уж говорить, Альдан собственными глазами видел, как обожали его в Линдозере, но кем он был для Лесёны, до сих пор оставалось для него загадкой.