Сердце русалки

— Я могу жить в лесу, — сказала Лея чужим женским голосом, сама не понимая, как губы ее двигаются против воли.

— Нет, ты не переживешь зиму.

— Позволь мне сделать то, что ты просил. Даже если не справлюсь, погибну, но буду рада, что хотя бы попыталась.

Голос молчит. Снова слышится только плеск воды, бьющийся о стены пещеры. Лея чувствует, как холод проникает в ее кровь, коченеют пальцы. Руки-ноги не слушаются, бешено бьет озноб. Она словно рыба, прыгающая в агонии на ведре рыбака.

— Не нужно мне быть русалкой, — говорит Лея. — Есть вещи важнее — это твои потомки. Что будет с лесом, со всеми нами, если вы иссякните? Я готова.

Вдруг тяжелая когтистая рука хватает ее за плечо, переворачивает на спину. Тело все ломит, боль стреляет в шею. Она поднимает глаза и видит, как чья-то рука с острыми черными когтями сжимается над Леей в кулак, когти входят в кожу, и через несколько мгновений черная густая кровь стекает по кулаку и капает Лее на живот. Она горячая, обжигающая, от нее исходит пар. Следом когтистая рука ложится ей на живот, под пупком, когти существа впиваются ей в кожу. Боже, какая пытка! Лея кричит, но тут же замолкает, снова чувствует сладкую истому во рту, будто кто-то целует ее. Боль отпускает. Кровь Его смешивается с кровью Ее. Кровь порождает жизнь.

Тяжелый сон, наконец, отступил. Лея обнаружила себя в той самой избе, где ее приютила Ингрид. Она все-таки спала на узкой лавке. Ныла спина от жесткой неудобной кровати, но выбирать не приходилось. Чемодан и шкатулка лежали с девушкой рядом. Увидев на столе амулет-чешуйку, Лея быстро схватила его и надела себе на шею, спрятав под воротником платья.

Ингрид нигде не было. Лея схватила свои скромные пожитки, вышла из избы, обошла двор, но женщины будто и след простыл. Окинув взором величественный Черный лес, Лея уверенным шагом направилась прямо в чащу — она знала, куда идти и кого искать.

Как только Лея снова оказалась в лесу, она замедлила шаг и перевела дух. Чем глубже и дальше она шла, тем быстрее мысли приходили в порядок, а сердце, до этого бешено стучавшее, наконец, успокоилось.

«Вот я и дома», — подумала она, когда дошла до русла быстротекущего ручья.

Девушку сильно утомили беготня и тревоги, и она опустилась на землю, укрыв ноги юбкой, чтобы не замерзнуть. Стоило ей расслабить спину, прислонившись к стволу старого дерева, как тут же недовольно заурчал живот.

Понимая, что у ручья ждать Ларса нет смысла, она оглянулась в поиске съестного, но ее окружали сплошь зеленые кусты и покрытая росой трава. Передохнув пару минут, Лея подошла к ручью и зачерпнула ладонью воды. Зубы тут же заболели ото льда, зато немного притупился голод.

Лея вспомнила, что этот ручей уходит очень далеко, за монастырь, а вот впадает он как раз в Лазурное озеро. Конечно, местные давно перестали ходить за водой в лес, уже почти сто лет, как в деревне стояли колодцы. Но каждый знал, что если идти вдоль него, то можно будет выйти к мельнице. Любой заблудившийся крестьянин знал, что, если нашел ручей, значит, скоро выйдешь из леса и спасешься.

«Пусть Йохан побегает за мной, за деревенщиной» — подумала Лея, снимая с себя платье.

Девушка осталась в исподней сорочке с коротким рукавом и длинной юбкой, корсете и панталонах. Она вытянула руки и посмотрела на свое красивое домашнее платье, обшитое мелким жемчугом и украшенное на талии атласной лентой. Глубоко вздохнув, она что есть силы принялась рвать рукава и юбку. Затем намочила платье в ручье, измазала его тиной и грязью, которую смогла выкопать там, где вода доходил до берегов и размывала себе путь.