Сердце русалки

— Чего ей не хватало? — начал он сдавленным голосом, с трудом произнося эти заветные истины. — Вы, женщины, поголовно одинаковые. У нее было все, а она уходит к какому-то отщепенцу. Похоже, ее вечные просьбы уехать домой были не по причине тоски по родителям, а чтобы навещать этого… кто бы он ни был.

Леда раздраженно вздохнула, но молча переварила оскорбление в адрес своего пола.

— Это останется между нами. Я не собираюсь кому-то рассказывать и как-то порочить ваше имя. Хоть и вижу вас впервые, но точно знаю, что вы этого не заслужили, — ответила она.

Йохан залил в себя еще один стакан виски и злобно опрокинул уже опустевшую бутылку на ковер. Леда сама не понимала, зачем она ведет с ним такой «дружелюбный» диалог. На минуту ей вдруг стало искренне жаль человека, который, пытаясь подавить неприятные эмоции, глушит стакан за стаканом в компании девушки — почти копии его жены.

— Господин Моррант, я не думаю, что она где-то сейчас проводит с ним время. Неизвестно, жив ли или еще этот отшельник. Сестра погуляет в лесу, как раньше, да вернется. Отправляйтесь на поиски, она не могла далеко уйти. Прочешите лес, поспрашивайте крестьян и монахов. Сами подумайте, разве получится у вашей супруги, которая ничего тяжелее акварельной кисти не поднимала за всю свою жизнь, долго прятаться в чаще?

Йохан все еще колебался. Он был готов сгореть от возмущения и стыда, но терять лицо перед женщиной, которой не шибко симпатизировал, не собирался. Йохан ни разу не видел писем от Леды, хотя жена периодически ей писала, но последний год прекратила это дело. Сестры, очевидно, не ладили, и Леда вполне может специально говорить что-то, порочащее Лею. Чем внимательнее Йохан рассматривал свою родственницу, тем больше замечал, как они с сестрой непохожи. Внешностью — словно две капли воды. Но движения, манеры, разговор — все выдавало в Леде абсолютно другого, чужого человека, которого никогда с Леей не спутаешь.

Маленький Ганс крепко заснул на груди у матери, но при этом активно дергал одной ногой, будто куда-то бежал во сне.

— Если вы ее любите, то идите искать. Если же больше нет, то возвращайтесь домой, — подытожила Леда, крепче прижимая к себе ребенка.

Йохан встал с кресла и подошел к окну, за которым открывался вид на немного разросшуюся деревню и качающиеся за ним густые кроны Черного леса.

— У вас есть собаки и какие-нибудь вещи Леи? — спросил он, безотрывно высматривая что-то снаружи.

— Вещей — целая комната. Собак я вам выдам.

* * *

Через полчаса Йохан с Ледой уже шли по коридору к главному входу. Снаружи господин Моррант оставил своих людей — трех крепких парней, которые от скуки разбрелись по чужому двору и не знали, чем себя занять.

Чем больше времени проходило с неожиданного откровения о тайных страстях жены, тем меньше Йохан в этот рассказ верил. Все время их совместной жизни он строго контролировал перемещения и общество Леи, а этого самого общества у нее фактически и не было. В доме от нее ничего не зависело, и даже просьбами или угрозами никто из слуг не стал бы передавать ее письма кому-то постороннему — эти записки бы тут же оказались в руках у законного мужа.

Лея никак не смогла бы организовать столь сложную коммуникационную цепочку: найти гонца в доме мужа, чтобы передать послание в родительское поместье, и потом еще кто-то должен был связаться с «отшельником», который на то и отшельник, что не показывается в деревне, и о жизни которого вряд ли кто-то может много знать. Никто не взялся бы помогать Лее с опасной многоступенчатой перепиской.

Свободное время Лея проводила за своими увлечениями: простыми и милыми, подходящими молодым женщинам, — за музыкой, чтением и живописью. Круг ее общения составляли сплошь прислуга, крестьяне, их дети и иногда жены друзей Йохана. Дружбы с последними она так и не смогла завести.

Лея не делала ничего, что могло бы вызвать подозрения о неверности. Единственный минус ее свободолюбивой натуры, являл собой желание постоянно куда-то выбираться за пределы дома, что малость Йохана раздражало, потому что жена приличного человека не должна шастать где-то одна, чтобы не навлечь лишних слухов. В его идеальной картине семейной жизни Лея вечно беременна и всегда занята детьми, ей просто нет дела до внешнего мира.

Пускай уже жена, но все еще ребенок — Лее захотелось пошалить, вспомнить озорное детство, как выразилась ее родная сестра. Йохан и сам был таким примерно в ее годы: сбегал из дома, прятался у друзей, издевался над гувернёрами; к первой жене поначалу ничего не испытывал, потому развлекался на стороне — как можно дольше, пока положение его в приличном обществе не выросло настолько, что пришлось умерить пыл. А когда стал больше с покойной женой общаться, оказалось, что у них много взаимных интересов, и брак наладился.

Ну какой тайный любовник может быть у девушки, которая ничего не знала об отношениях мужчины и женщины до первой брачной ночи. Максимум, что она могла делать до их свадьбы — обниматься с кошками и собаками и целовать их в носы.