Сердце русалки

Лея шла и шла вдоль ручья, стараясь идти ему параллельно, но и не так близко, чтобы с другого берега ее могли заметить. Летом ручей немного разливался, но все равно в ширину был каких-то два метра, и перепрыгнуть его на лошади или пройти по бревну — не составляло труда. Девушка тряслась от холода и страха. Она чувствовала, что за ней идет охота, хотя никаких признаков этого пока не находила. Когда местные найдут платье, то сделают соответствующие выводы, а если Лее придется вернуться, то всегда можно сказать, будто на нее напал разбойник, или заблудилась, или еще что-то. Можно соврать — как всегда, как обычно.

С того самого дня, как она встретила Ларса, ей все время приходилось лгать, чтобы защитить их тайну. Она врала, что в лесу на нее напал злодей, который якобы столкнул ее в воду, она утаила от родной сестры, что завязала знакомство с необычными существами из леса, которым издревле поклонялись крестьяне — может, если бы Леда знала о русалках и жутких историях, которыми они обросли, то вела бы себя с Сейрой осторожнее. В день свадьбы Лея сказала перед Священной книгой, перед Богом, что будет с мужем и в горе и в радости, но на самом деле не хотела быть с ним ни в каком состоянии. Тоже соврала, получается, не абы кому, а Всевышнему.

У Леи не было выбора ни тогда, ни сейчас. Женитьба полностью поменяла ее статус и, возможно, Йохан уже готовит ей какое-то наказание. Он не считает себя виноватым, но обязательно извинится. Он всегда так делал и оставался при своем. Подобно замещающему актеру в театре, Йохан занял место ее родного властного отца, и поэтому в их семье был и оставался царем и богом. И не слушаться — против правил мироздания.

Тут Лея споткнулась о вылезший сухой корень и упала на траву. Об мелкие камушки она еще сильнее разодрала раненую руку. Заплакав от боли, она несколько минут оставалась лежать и снова двинулась в путь.

Иногда попадались тонкоствольные фундучные деревья, и ей удалось немного перекусить, хотя орехи были далеко не все зрелые. То же касалось и грибов. Целыми колониями, большие и маленькие, они ютились у влажных корней осин и дубов, но распознать, какие из них есть можно, а какие нельзя, Лея не могла и поэтому не рискнула даже трогать.

Через несколько часов упорных блужданий девушка, наконец, вышла к знакомым местам и облегченно вздохнула. Полпути пройдено, осталось отыскать Ларса.

Вскоре Лея поняла, что дорога привела ее в низину, где летом и осенью кишели болота. Побоявшись завязнуть и сгинуть тут навсегда, она попятилась и заметила, что рядом с ее туфлями прыгает огромная скользкая лягушка. Обернувшись, она увидела, что в кустах кто-то пошевелился. Сердце на секунду ушло в пятки, а по телу пробежали ледяные мурашки. Но страх тут же отлег, когда из листьев выскочила худая черная кошка и передними лапами накрыла лягушку. Кошка была сильно увлечена поимкой добычи, но все равно сердито завыла, когда Лея зашелестела юбкой по траве.

— Хоть какое-то живое существо, — сказала девушка, развернулась и тут увидела стайку синиц, которые сидели на кусте смородины и с аппетитом клевали яркие красные ягоды.

Живот предательски заурчал. После зеленых орехов во рту стоял горький привкус, ужасно хотелось пить, но не черпать же из зеленого болота.

— Если эти ягоды едят птицы, значит, и мне можно, — она сорвала пригоршню и целиком закинула в рот. Сладость сменилась на вязкость, будто от винного винограда. Странный был у них вкус, может, тоже не дозрела еще?

Лея не знала, что наелась в тот момент не смородиной. Это была ядовитая лесная жимолость.

Все плохие мысли улетучились, как только Лея нашла дорогу к озеру. Она вышла из-за деревьев к воде и наклонилась, чтобы посмотреть на свое отражение. Оттуда на нее глядела полуодетая девица, изможденная и будто постаревшая. Грустно вздохнув, она выпрямилась и посмотрела по сторонам. Где Ларс мог прятаться? Она ведь даже не знала, в какой именно пещере они жили с сестрой, чтобы попробовать отправиться туда напрямую. Лея вслушивалась в звуки леса, состоявшие сплошь из редких птичьих вскриков и шелеста ветра. Ей показалось, что на короткий миг она перенеслась в другой мир, но была там совершенно одна. Ни людей, ни животных — только бесконечная стена густых деревьев, чернеющая по обе стороны берега. Лея рассматривала себя в отражении воды, и только собственная расплывчатая копия напоминала, что она здесь и все еще жива.

Внезапно у Леи сильно закружилась голова, и затошнило. Тело пронял озноб, захотелось прилечь. Лея опустилась прямо на песок у воды, и ей вдруг стало так хорошо. Нагретые солнцем песчинки мягко обволакивали девушку, накрывали ее, словно одеялом.

«Я немного полежу, совсем чуть-чуть, минутку, и пойду дальше», — подумала она, а веки тяжелили, словно облитые жидким металлом.