Сердце русалки

Лея пыталась отвлечься от мрачных мыслей за книгой. Но образы, всплывающие в голове, неизбежно приводили к Сейре и Ларсу. Больше всего на свете ей сейчас хотелось бы быть рядом с русалками и помочь пережить такой непростой период. Она едва сдерживала слезы, когда видела, как Сейра в исступлении пожирала принесенную еду, облизывала пальцы и с грустью заглядывала в корзину, в надежде найти там еще что-нибудь вкусненькое, после того как сметала все подчистую. Удивительно, ведь если бы они не познакомились, пускай и при весьма малоприятных обстоятельствах, возможно, сейчас русалка бы очень страдала от недоедания. Из размышлений Лею вывела сестра. Леда подсела к ней на диван вплотную и положила голову ей на плечо. Лея от неожиданности вздрогнула. Впервые за несколько месяцев после того жуткого происшествия сестра решила сама к ней подойти. Они уже много недель почти не общались: отец распорядился приносить Леде еду в комнату, он был все еще зол на дочь, хотя в последнее время как будто немного смягчился и уже не грозил отправить ее жить к бабушке. Никто не обсуждал в семье несчастный, покрытый тайной, роман Леды, только служанки то и дело перешептывались, но потом тоже привыкли, и эта сладкая сплетня потеряла свежесть. Все готовились к весне, к лету, были заняты своими проблемами.

— Возьми меня с собой в лес, — вдруг сказала Леда.

Лея захлопнула книгу и удивленно посмотрела на сестру.

— С каких пор ты любительница прогулок на природе?

— Я здесь задыхаюсь. Отец со мной не разговаривает, мать занята твоей свадьбой. Мне не с кем поговорить, а от походов в часовню и обратно уже тошнит.

— Пойдем, конечно. Но ты же понимаешь, что там будут и жучки, и червячки, и белочки, и птички. Это тебе не поездка в экипаже.

— Хоть какое-то развлечение.

— Давай переоденемся во что-то более подходящее и пойдем через полчаса.

* * *

Находясь в отчем доме, Леда носила исключительно платья темных тонов, так как негласно еще держала траур. Но в таком виде она бы вызвала подозрения у крестьян, поэтому, вопреки собственным чувствам и по совету сестры, она надела повседневный наряд. Лишь тонкий узорчатый платок из черной ткани мог сказать о том, что у девушки в жизни что-то неладное. Покрыв им голову, она пошла вслед за сестрой, которая уверенно держала путь сквозь густорастущие деревья и кустарники. Отвыкшая от длительных прогулок, Леда не поспевала за спутницей и постоянно отставала. Лея оборачивалась, помогала сестре выбраться из веток, которые цепляли ее за платок, и вела дальше. Леда то и дело вздрагивала от шорохов из кустов, а каждый писк лесного зверька или крик пролетевшей невдалеке птицы повергали ее в какой-то первобытный ужас. Ей казалось, что от каждого дерева исходит опасность, что лес наблюдает за ней и преследует. Жуткие сосны, размашистые ели с острыми как бритвы иглами, кривые осины — чем дальше она шла, тем теснее они окружали, стремясь зажать в тиски и оставить навеки гнить вместе с ними.

— Лея, куда мы идем? Мне кажется, мы ушли слишком далеко! Тропы больше нет, даже крестьяне здесь не бывают!

— Я покажу тебе кое-что, — девушка обернулась и слегка улыбнулась. — Тут есть одна полянка недалеко, очень красивая, там и передохнем.

— Неудивительно, что на тебя напали в прошлом году, ходишь неизвестно где! Кто знает, ты ведь могла и не вернуться!

«Лучше бы я тогда и не возвращалась», — подумала Лея, но не стала озвучивать внезапную страшную мысль.

Наконец, они вышли к широкой, ярко освещенной солнцем поляне, находившейся на склоне небольшой возвышенности, откуда на горизонте виднелось озеро, такое любимое для одной сестры и ненавистное для другой. Лея приставила ладонь ко лбу, чтобы не слепило солнце, и всмотрелась вдаль. Темно-синие воды мерно подрагивали под редкими порывами ветра, и ярко, словно бриллианты, сверкали белые блики. Где-то там плавает Ларс и Сейра.

— Давай посидим, — запыхавшаяся Леда села на кочку, покрытую зеленой травой и весенними цветами. — Не люблю я этот лес. Правду про него говорят, что он какой-то нехороший, проклятый.

— Ничего он не проклятый. Знаешь, как крестьяне сказывают: земля — мать, дерево — отец. Если научиться находить дорогу, то даже ты сможешь спокойно прогуливаться здесь.

— Я люблю наше поместье и деревню. Но вся дикость, что исходит из леса, какая-то чертовщина, про которую говорят наши старые служанки — вызывает во мне гнетущий страх перед этим местом. Отец давно мог бы облагородить лес, сделать его безопаснее и для нас, и для крестьян. Каждый год только и слышу: то один пропал, то другой утопился, то еще кто с утеса сбросился.

— Мне кажется, наш отец ничего не делает с лесом, потому что сам чувствует эту силу, — Лея взяла сестру за плечи, развернула к себе и пристально посмотрела ей в глаза. — Здесь нет чертовщины, но есть сила, и по мощи, по своему влиянию на нас всех, она может сравниться с самим… — она задрала палец вверх.