Сердце сокола

— Я бы никогда не навредила тебе, Сантьяго, — едва слышно произнесла она. — И словом бы не обмолвилась его величеству о том, что произошло. Но это письмо… Он очень переживал, когда узнал. Это сейчас он собрался и начал действовать, чтобы ты не заметил его слабости. Он… считает, что король не имеет права на чувства. И, боюсь, мы с тобой в этом виноваты.

Сантьяго мотнул головой, не желая слушать о кузене. Его интересовала только Кристина. И ее чувства.

— Не простишь? — выдохнул он. В душе растекалась жгучая горечь.

Кристина совсем низко опустила голову и стиснула пальцы, вынося приговор. А следом и вовсе отняла руку, закрыв лицо, и плечи ее мелко задрожали, накрывая чувством вины. Не в силах видеть ее слез, коим сам стал причиной, Сантьяго опустился перед ней на колени.

— Ты была права: всегда есть другой выход, — покаянно выговорил он. — А я поступил по-скотски, заперев тебя в комнате, чтобы…

— Я собирапась поступить точно так же, — вдруг хрюкнула из-под ладоней Кристина, и в голосе ее не было и капли слез, а только совершенно восхитительное лукавство. — Но ты меня перехитрил, Сантьяго Веларде! Ты все время меня обыгрываешь, хотя я стараюсь быть начеку. И как тебе только это удается?

Она убрала от лица руки, и он увидел ее смеющиеся глаза. Сердце застучало с такой силой, что Сантьяго наконец осознал простую истину. Он влюбился в собственную жену и больше не представлял без нее жизни.

Кристина…

— Что ты со мной делаешь? — пробормотап он, поднимая руку и снимая с ее волос какую-то травинку. Кристина нежно коснулась папьцами его висков, привлекая Сантьяго к себе.

— Я расплачиваюсь с тобой за хулиганство, — прошептала она, и он с жадным восхищением приник губами к ее губам.

Глава пятидесятая:…и подробности

Рейнардо устало смотрел на трибуны Зала судебных заседаний, заполненные людьми. Партер, где в удобных креслах расположился цвет эленсийской аристократии, и балкон, где столпились простолюдины: именно так Ламберт III представлял себе правосудие, которое могли принять участие все слои населения. Рейнардо был здесь в последний раз больше десяти лет назад, еще с отцом, который тоже изредка занимал место Верховного судьи и самолично принимал решения, казнить или миловать подозреваемого. Никаких присяжных подобно британской системе, зато абсолютно любой имел право высказаться в защиту или в обвинение подсудимого, если, конечно, у него имелись факты и доказательства своих слов, способных повлиять на решение суда. В случае же попытки затянуть время такому свидетелю грозил штраф или тюремный срок в зависимости от тяжести его проступка.

Рейнардо давно выучил все законы, желая быть достойным сыном своего отца, которого народ именовал не иначе как Справедливым. Но никогда еще он не пользовался своим правом решать человеческую судьбу, не желая ошибаться, а позже раскаиваться в содеянном.

Сегодня же он был уверен, что никто лучше него не сумеет рассудить это дело. Если капитана Руиса желают подставить, нет ничего проще, чем подкупить судью, чтобы тот добился казни подозреваемого. Если же он в действительности убил сеньориту Марино, то только Рейнардо в своем королевском праве сумеет противостоять взявшемуся за защиту своего молочного брата герцогу Веларде. О том, как Сантьяго умеет убеждать, Рейнардо знал не понаслышке. Но сегодня он был готов к любым его выпадам. Сегодня сердце зачерствело, забыв обо всех родственных узах и жаждая лишь правды. И Рейнардо был намерен ее добиться!

Капитан Руис, лишенный мундира, в простой рубахе и с кандалами на руках, сидел между судейским креслом и зрительскими местами. Возле него стояли два гвардейца, и именно они почему-то вызывали у Сантьяго саркастическую усмешку. Как будто он предполагал, что они и станут первыми жертвами осужденного, если тот вдруг захочет выйти на волю.

По левую руку от Рейнардо находилось место для допроса свидетелей, и сейчас его занимал один из тех солдат, что нашел на Пико де ла Фронтера убитую сеньориту Марино.

— Итак, вы сказали, что сопровождали жертву по приказу ее высочества до самого места преступления… — начал свой допрос сеньор Уранда, не проигравший за последние двадцать лет ни одного дела, где выступал обвинителем. Он был добрым другом графа Марино Гальярдо, отца Перлы, с почерневшим лицом и застывшим в глазах выражением мрачного отчаяния занимавшего почетное место в первом ряду партера, а потому Рейнардо не сомневался, что сеньор Уранда приложит все силы, чтобы капитан Руис отправился из зала суда прямиком на гильотину, однако не собирался позволять ему превратно истолковывать факты и вслушивался в каждое слово обвинителя и свидетеля, хотя заранее знал все, о чем тот скажет.

Они с Сантьяго провели не один день в предварительных расспросах и расследовании трагедии и выяснили немало иигересных подробностей. Например, то, что ее невольным инициатором стала Виктория, вначале решившаяся доверигь письмо для Андреса сеньорите Марино, а после осознавшая свою ошибку и отправившая с таким же поручением капитана Руиса.