Сердце сокола

Она непроизвольно покрутила на пальце обручальное кольцо. Она уронила его на побережье, потеряв сознание, и вряд ли Сантьяго первым делом бросился надевать ей его обратно на палец. Значит, уже позже. Значит, действительно хотел вернуть? И все его слова о совершенной ошибке и раскаянии в ней были правдой? «Я поступил подло, обидев тебя, но еще большей подлостью будет сделать вид, что я желал этой ссоры, рассчитывая оттолкнуть тебя и вынудить потребовать свободы». «Я сглупил# Кристина!» «Только не обрывай все сейчас!» Господи, как же понять, где правда, а где нет? Как узнать, почему Сантьяго передумал и передумал ли он вообще? И что заставило его надеяться, что Кристина простит? Не его оскорбления, которым она почти нашла оправдание, а то самое желание сделать ее королевской любовницей?

Разве такое можно простить?

«Рейнардо припомнил историю еще до моего к тебе сватовства, когда я ломал голову, как избавить тебя от его опасной привязанности, и был уверен, что после такого предложения ты сделаешь это куда лучше меня!»

Эта фраза снова и снова приходила Кристине в голову, превращаясь в один из спасительных огненных цветов в ее кошмарах, но ни тогда, ни сейчас она не могла разгадать ее смысла. Если только задать прямой вопрос герцогу Веларде.

Спокойно, глядя ему в глаза и не умирая от страха перед совсем иным ответом, чем Кристина хотела услышать. Хватит ли ей на эти силы? Или лучше забыть об этом разговоре раз и навсегда и не искать больше Сантьяго оправдания? Судя по его сегодняшнему холоду, он вовсе в этом не нуждался.

Хуго, уже несколько раз примеривающийся к Кристининому лицу, наконец сумел дотянуться до него языком, и Кристина рассмеялась, отталкивая настырную морду и грозя псу какой-то шуточной расправой. Милагрос тоже повеселела.

— Видели бы вы его, сеньора, пока вы болели, — проговорила она, защищая любимца от обещанного наказания. — Есть отказывался, от вас ни на шаг не отходил. Только смотрел то на герцога, то на доктора, словно спрашивая, когда же вы наконец очнетесь. А что они сказать могли? Мы все только ждали.

— Ты его привезла? — спросила Кристина, трепля за холку верного друга, но Милагрос качнула головой.

— Он за сеньором герцогом увязался. Сразу, как только он к вам поехал. Все время тут с вами был. Это мы-то уж только через три дня…

Кристина замерла, ловя очередную не дающуюся мысль. Сегодня те совсем не хотели ее слушаться, иначе разве пришло бы Кристине в голову, что все эти три дня именно Сантьяго выхаживал ее, не отходя, подобно Хуго, ни на шаг, не думая о еде и не зная сна? Большей глупости невозможно было себе и представить! Уж не герцогу Веларде Солару марать холеные руки, ухаживая за больной и пробуждая безлюдный дом! Наверняка он сразу выписал из Нидо-эн-Рока всех необходимых слуг и послал за доктором. Хотя, если Милагрос говорила, что они узнали о ее болезни лишь на третий день…

— Тогда я немного не понимаю, — старательно ровно проговорила Кристина и постучала ладонью по постели, приглашая Милагрос сесть. — Будь добра, расскажи мне обо всем, что случилось за эти дни. Не торопясь, по порядку, ничего не упуская. Я хочу знать…

Однако ни присесть, ни ответить Милагрос не успела. В комнату снова вошел доктор Монкайо, а за ним проскользнула горничная, неся на подносе тарелку с упоительно пахнувшим бульоном. Кажется, Кристина еще никогда не была так голодна. И даже беспокойные мысли вкупе с любопытством не заставили ее хоть на минуту отложить желанный обед.

Доктор Монкайо весьма порадовался ее аппетиту и пообещал ставить ее сиятельство в пример всем своим будущим пациентам. Кристина порозовела и попросила избавить ее от подобной чести, а доктор по-доброму рассмеялся.

— Вашего бы мужа поучить такой сговорчивости, сеньора, — приветливо заметил он. — А то ведь упрямый, как осел, и никаких советов не слушает. Уж я его и так, и эдак убеждал о себе подумать, отдохнуть хоть немного, а он словно бы и не слышит меня. Как сел вот здесь, возле вашей постели, в кресло, так и не поднимался с него, пока вы в себя не пришли. Я предлагал ночью сменить его — ни в какую. А сам-то уж не первую не спал. Я говорил: загоните себя, какая сеньоре с того польза? Но когда бы Веларде себя жалели…

— Вы тоже устали, — мягко возразила Кристина. — Нелегко с того света людей возвращать.

Однако доктор Монкайо покачал головой.

— И рад был бы принять вашу благодарность, ваше сиятельство, да совесть противится, — непонятно начал он. — Нет моей заслуги в вашем выздоровлении. Когда я третьего дня прибыл в Патио-верде, вы уже сами почти одолели недуг, и я лишь немного ускорил этот процесс. Так что не я вас с того света возвращал, а ваш неугомонный супруг. До сих пор поражаюсь, как ему это удалось. В одиночку, без лекарств, без медицинского образования… Решил бы, что отмолил, да знаю, с каким скепсисом герцог к богу относится. Так что, право слово, чудо какое-то, современной медицине неизвестное. А жаль. Как было бы хорошо…