Сердце сокола

Кажется, он нарушил все правила приличия, прервав беседу с арваннским королем, чтобы решительным шагом направиться к сеньорите Паолини, и лишь капитан Руис спас его от грандиозного скандала, уверив позже высокого гостя в том, что его величество Рейнардо V вынужден был так поступить исключительно из соображений общей безопасности. Он довольно подробно расписал Маргарите и ее отцу причины такого поступка, но Рейнардо его уже не слышал. Он думал лишь о том, что Мария пришла на его праздник в желании попрощаться, и совершенно не знал, что теперь делать.

В душе слишком стремительно опустело, и Рейнардо, кажется, впервые в жизни ополчился на судьбу, которая без всякой на то причины раз за разом лишала его близких людей. Когда Мария Паолини стала близкой, он не знал, но отпустить ее так просто не сумел. Пусть один танец, но коль скоро этот танец был мазуркой, он словно спасал почти исчезнувшее вдохновение; и яркие, восхищенные взгляды голубоглазой девчонки пронзали грудь, и прикосновения ее пальцев к его пальцам распаляли нутро, и резкого вдоха не хватало до времени выдоха, и Рейнардо снова не помнил, что он говорил и говорил бы хоть что-нибудь вообще, и единственным, чего он желал, было исчезновение всех, кто их с Марией окружал: гостей, музыкантов, придворных… Ему надо было остаться с ней наедине. Ему надо было заглянуть ей в лицо в полной тишине. Ему надо было задать ей очень странный, но очень важный вопрос — и убедиться, что способен превратить застывшие в уголках ее глаз слезинки в слезы радости. Он был почти уверен, что она чувствует то же самое, что и он, и от одной этой мысли ощущал себя свободным и счастливым, и жаждал увидеть улыбку на ее устах — скромную, чистую и предназначенную лишь ему одному, — а потом притянуть ее к себе, коснуться пальцами горящей щеки, поймать губами нежные губы — узнать, черт возьми, каков на вкус поцелуй влюбленной в него девчонки…

А Мария была в него влюблена, и влюблена по-настоящему, и лишь его сговоренная свадьба с другой заставляла ее уехать. Нет, Рейнардо не надо было этого объяснять, он чувствовал то же самое, вот только не мог сбежать, подобно сеньорите Паолини, от разлучницы и собственного долга. Ему суждено было отвечать за свою страну. И он не имел права подвести ее даже в угоду собственному сердцу.

— Один танец, ваше величество! — проговорила запыхавшимся голосом Мария и присела в глубоком реверансе. — Благодарю вас за этот прощальный подарок! Я буду вспоминать о нем всю свою жизнь!

Здесь Рейнардо должен был отступить, приняв ее признательность и позволив им обоим сохранить в душе эти пару месяцев знакомства как теплое и приятное приключение, но голос у голубоглазой девчонки дрогнул, и Рейнардо категорично мотнул головой.

— У меня для вас другой подарок, сеньорита! — заявил он и протянул руку, приглашая ее покинуть танцевальный зал. — Не откажите, надолго я вас не задержу.

Мария чуть судорожно вздохнула, но противиться своему королю не посмела. И сейчас Рейнардо, пожалуй, вполне мог опознать в этом своем поступке начало того конца, что в итоге оставило его без арваннской невесты, а тогда мог думать лишь о своем открытии и о том, что он не хочет отпускать голубоглазую девчонку. Вопреки всем доводам рассудка и всем правилам приличия — он не желал, чтобы она исчезала из его жизни. И глупо искал повод, чтобы отговорить ее от своего решения.

Куда она поедет? С какой целью? Вернется в поместье, чтобы по воле родителей в самом скором времени выйти замуж за какого-нибудь графа или виконта? Рейнардо поморщился, понимая, что это обычная женская участь и для Марии Паолини нет иного пути, если она не хочет оказаться старой девой и жить у брата в услужении.

Но хорошего ли мужа подберут граф и графиня Паолини для своей дочери? Достойного ли? Будет ли он уважать и ценить ее, как она того заслуживает? Наверное, Рейнардо должен был бы в качестве жеста благодарности удостовериться в том, что старшие Паолини подошли к этому делу со всей ответственностью, но одна лишь мысль о том, что он собственной рукой отдаст голубоглазую девчонку другому мужчине, скручивала внутренности в тугой узел, и Рейнардо с трудом после восстанавливал дыхание.

Но куда хуже оказалась мысль о том, что Мария, возможно, уезжает к возлюбленному жениху, отдав королю лишь одной ей ведомый долг. Почему Рейнардо решил, что она испытывает к нему нежные чувства? Разве она такой повод? Поддерживала в трудную минуту, ободряла, когда он готов был пасть духом, была рядом, когда он изнемогал от одиночества, но ни фразой, ни взглядом не выдавала своей нежности. Не потому ли, что эта нежность принадлежала другому? А сегодня Мария могла всего лишь радоваться освобождению от затянувшегося плена в королевском дворце, и Рейнардо вдруг подумал, а не ищет ли сеньорита Паолини момента, чтобы попросить за милого друга?