Сердце того, что было утеряно

– Клянусь Богом, сегодня вы совершили героический подвиг, – сказал герцог. – Если бы эта тварь спустилась с горы и напала на меня и других невооруженных участников переговоров…

Он покачал головой.

– Но посмотрите на себя! Вы же ранены и истекаете кровью! Ради Божьих страданий, почему никто не позаботится об этих людях?

Изгримнур вызвал хирурга.

Порто наблюдал за герцогом и другими людьми, словно со дна глубокого колодца. Он слышал, что они говорили, но их слова казались ему глупостями, а его мысли блуждали где-то далеко в родных краях.

– Почему ты так стоишь, парень? – спросил его Изгримнур. – Ты из Пердруина? Как тебя зовут? Порто, верно? Эй! Что ты придерживаешь рукой под плащем?

– Свои ребра, – тихо ответил Порто, едва шевеля языком. – Кажется… они сломаны.

– Ты можешь встать на колени? – спросил герцог, но Порто не понял этой фразы.

Он вообще ничего не понимал.

– Видишь, Слудиг? – едва донесся до него голос Изгримнура. – Он чуть не умер, стоя на ногах. Отчаянный дьявол!

Герцог начинал сердиться:

– Клянусь подвязками Фреи! Где же хирург?

– Его Светлость хочет, чтобы ты встал на колени, – довольно добродушно сказал желтобородый лейтенант Изгримнура. – Если только ты можешь.

«Нас хотят предать смерти?» – с удивлением подумал Порто, хотя в тот миг это предположение не показалось ему странным. Он чувствовал, что их троица с Эрлингом и Колбьорном была настолько перепачкана кровью и убийствами, что стала чем-то непохожим на других солдат – чем-то ужасным и отвратительным.

Юный Колбьорн посмотрел на герцога. Взгляд юноши был сонным и опустошенным. На его руках засохла кровь гиганта.

– Он убил Драги. Оторвал ему голову.

– Я слышал, парень, – ответил Изгримнур. – Поверь, мне искренне жаль твоих товарищей. Но вы трое совершили подвиг.

– Нас было шестеро, когда мы поднимались на гору, – сказал Эрлинг, все еще прижимая к груди косматую голову гиганта.

– Я обещаю, что сегодня вечером мы воздадим молитвы за ваших храбрых братьев, – произнес герцог. – А поскольку я наделен властью короля и королевы на всех землях их верховного попечительства, вы будете отныне рыцарями.

Порто попытался опуститься на колени, но боль так сильно впилась в его грудь, что он зашатался и едва не упал.

– Слудиг, помоги этому парню, – приказал герцог.

Желтобородый воин, придерживая сильными пальцами окровавленные руки Порто, помог ему медленно опуститься на колени.

Изгримнур говорил какие-то слова, но Порто слышал их только частично. В его черепе гремел красный шум – такой же громкий, как рев стремительной реки. До него доносились имена короля Сеомана и королевы Мириамель, и он удивлялся тому, что не помнит, кем они были. В его уставшем уме они представлялись лордами Изгримнура – монархами с далекого севера, закутанными в меха и увешанными драгоценностями… правителями, сидевшими на тронах изо льда.

Что-то коснулось его. Это был большой меч Квалнир, и он похлопал по каждому плечу Порто, аккуратно пройдя по дуге над его головой.

– Ныне я именую вас героями верховного попечительства, – произнес герцог, – и налагаю на вас требования Ордена рыцарей. Встаньте, сэр Эрлинг, сэр Кольборн и сэр Порто.

Порто не удавалось подняться, пока желтобородый воин по имени Слудиг не помог ему встать на ноги. Он чувствовал себя, как новорожденный жеребенок. Колени дрожали и едва удерживали вес тела. Герцог ушел по своим делам, и его сменил хирург с сумкой, полной льняных бинтов и горшочков с мазями.

Эрлинг вцепился руками в окровавленную голову гиганта и никому не позволял забрать ее у него даже на мгновение.

* * *

«Это честь, – спросила его жена, – или твой мастер решил посмотреть, насколько жестоко тебя убьют северяне?»

Даже теперь, приближаясь к группе переговорщиков, которая собиралась у древних ворот, Вийеки не находил однозначного ответа. Он не признался Кхимабу, что своими протестами, вероятно, уничтожил вполне реальные шансы стать преемником Яарика на посту магистра. Ему хватило бы мужества встретиться лицом к лицу с ордой северян – совершенно без оружия, – но он не осмелился признаться в глупости своей жене. Она же с каменным лицом и сухими глазами попрощалась с ним на пороге дома, словно уже много сезонов чувствовала себя овдовевшей женщиной.

Генерал Суно’ку, пришедшая в сторожку раньше остальных, теперь шагала взад и вперед по комнате, демонстрируя столь редкое у невозмутимых хикеда’ев нетерпение. Вместо белых доспехов она надела так называемую домашнюю военную форму – наверное, хотела показать, что не боится мечей и копий северян. Как обычно, Вийеки разрывался между восхищением ее боевым духом и сожалением об упрямой и несдержанной храбрости Суно’ку. Пока день медленно тянулся и час переговоров становился все ближе и ближе, он не переставал надеяться, что некое событие изменит весь план. Вийеки не боялся смерти и ранений. Его преследовал неосознанный страх, подобный тому, который человек, оказавшийся в дикой местности, испытывает перед бурей, превращающей голубые небеса в черную темень ненастья.