Сердце умирает медленно

– Хотел сделать сюрприз, – виновато улыбнулся Дэниел, впуская меня внутрь.

Я вошла, и на пол тотчас натекла целая лужица. Меня продолжало трясти от холода, поэтому Дэниел помог мне раздеться:

– Давай я, – аккуратно снял плащ и повесил на крючок.

Дождь колотил по крыше столь яростно, что слышно было даже на первом этаже.

– Спасибо, – пробормотала, дрожащими пальцами убирая от лица мокрые сосульки волос.

– Тебе нужно согреться, чтобы… – он внезапно сильно побледнел, глядя на меня, и даже покачнулся. Едва не потерял равновесие.

Мое сердце тревожно сжалось. По лицу Дэниела, мокрому от дождевых капель, нельзя было до конца понять эмоций. Не ужас, не отвращение, не испуг. Что же? Растерянность? И почему?

Он смотрел на меня, и не куда-нибудь, а прямо на мою грудь. Проследив за его взглядом, я охнула. В вырезе расстегнутой на несколько пуговиц рубашки розовел уродливый шрам. Именно при виде рубца светло-зеленые глаза Дэниела распахнулись в немом вопросе.

– Ох, прости, – поспешно прихватила пальцами ткань рубашки.

Его кадык нервно дернулся. Он сглотнул и медленно перевел взгляд на мое лицо:

– Это…

– Это и есть то, о чем я не хотела говорить, – поежилась. Мокрая одежда неприятно липла к телу, меня знобило. – Мне пересадили чужое сердце, и поэтому я осталась жива. Вот что со мной было. Ты думал, рак?

Его глаза снова метнулись вниз, туда, где мои дрожащие пальцы продолжали судорожно вдевать пуговицы в петельки.

– Тебе… тебе нужно переодеться, – заикаясь, проговорил он и отвернулся. – А я пока разожгу камин.

– Х-хорошо.

И я бросилась наверх, едва не падая и путаясь в мокрых штанинах. Быстро скинув сырую одежду, приняла теплый душ, расчесала волосы и оделась. Взглянула на себя в зеркало – хорошенькая. На всякий случай застегнула платье под горло. Хоть во взгляде Дэниела и не было брезгливости, но пугать его вновь не хотелось.

– Чем так вкусно пахнет? – спросила, спускаясь вниз по ступеням.

По гостиной разносился приятный мясной аромат, в камине звонко потрескивали поленья, на экране телевизора мелькали кадры юмористического шоу.

– Подогрел жаркое, которое захватил по пути в ресторане. – Дэниел сидел на полу возле камина и рассматривал разложенные перед ним листы. Он тоже успел переодеться, на нем были простая серая футболка и джинсы, ступни оставались босыми. – Ты не против?

Это были мои рисунки. Несколько пейзажей, карандашные зарисовки и утренний набросок синей пастелью.

– Они… не так хороши, как хотелось бы, – пожала плечами я и опустилась на пол рядом с ним.

За окном по-прежнему грохотало. Дождь барабанил в стекла настойчиво, упрямо и громко.

– Что это? – Дэниел протянул мне лист, который держал в руках.

Приняла его с улыбкой. Мне хотелось говорить о чем угодно, кроме моего шрама.

Перевернула лист. На нем был изображен ярко-синий морской конек с бирюзовым брюшком и маленьким белым плавничком на спинке. Конечно, рисунок выбивался из общей череды картинок с изображением природы, но именно он сегодня вышел из-под толстого грифеля пастельного карандаша. Он был милым и забавным, и не важно, почему мне захотелось нарисовать именно его, а не очередной пейзаж с нависающим над горами небом.

– Не знаю. Вроде похоже на морского конька, – передала лист Дэниелу. – Ты надолго приехал? Или вернулся насовсем?

– Я… нет. Решил вырваться на уикенд, – он с интересом уставился на рисунок. – Соскучился. По дому, по тебе… – его брови хмурились.

Я опустила взгляд на языки пламени в камине. Нервно взбила волосы, чтобы они быстрее высохли, а может, просто пыталась занять руки в такой неловкой ситуации.

– Почему ты нарисовала его? – спросил он хрипло.

– Кого? – непонимающе взглянула на Дэниела.

– Почему именно конька? – он мотнул головой, откладывая рисунок в сторону.

– Не знаю, – растерялась я. – Захотелось, и все. Иногда я пишу то, что вижу, что меня волнует. А иногда это картинки, которые возникли в воображении. Они необязательно должны что-то значить, как тот водопад, например.

– Нет, – Дэниел удивленно усмехнулся и на мгновение завел руку за спину. – Похоже, ты ясновидящая.

– Что это? – уставилась я на длинный футляр, зажатый меж его пальцев.

Он протянул его мне.

– Открой.

Взволнованно одернув подол платья, я кашлянула. Недоверчиво глянув на мужчину, я осторожно вытянула руку и взяла коробочку, обтянутую бархатом. Замерла и глубоко втянула в себя воздух приоткрытыми губами.

– Дэниел… – прошептала, приоткрыв футляр.

– Это тебе, – отозвался он и, смущаясь, принялся собирать в стопку листы с рисунками.

– Мне?

– Да, – мужчина замялся. – Подарок. За то, что ты была столь любезна, что согласилась присмотреть за моим домом… – его пальцы взметнулись вверх и судорожно впились в виски. – И вообще…

– Но я не могу принять его, – произнесла, завороженно глядя на браслет с серебряными подвесками в виде крошечных морских коньков.

– Брось. Он совсем недорогой. Обычное проявление благодарности.

Мое сердце, кажется, проделало немыслимый кульбит и опустилось ровно на то же место, где ему и полагалось находиться. Нет, нельзя принимать такой подарок, только если не хочешь…