Сердце Запада

— Подумаешь, Висконсин, — хмыкнул я. — Лет через десять он дойдет до Нью-Йорка. А там, глядишь, и через океан переправится.

Мне, да и, наверное, любому моему современнику, который в детстве, отдыхая у бабушки, собирал с картошки «колорадов», все было понятно: где-то в глубине американского запада полосатый жук, который кое-как перебивался, объедая малосъедобные сорняки, открыл для себя вкуснющий культурный картофель. Фермер, который насадил картошки, чтобы снабжать жратвой недалекие колорадские шахты, и подумать не мог, что выпускает в большой мир что-то вроде саранчи. Картофельное поле — это же не несколько жалких кустиков, есть где отожраться и расплодиться — и повеселевший жук разлетелся по окрестностям, разыскивая такие же вкусные поля.

— Вы какой-то апокалипсис пророчите, — неодобрительно произнес доктор. — В Ирландии и так дай бог четверть от прежнего населения осталась, а теперь что — вообще вымрет?

— Не вымрет, — отмахнулся я.

Вдалеке послышался голос мисс Мелори. Перерыв закончился.

— Ладно, пойду дальше работать, — попрощался я.

Часть 4

Глава 1

Если на карте Техаса провести линию вниз от Переправы Кольберта, то это как раз и будет примерно линия северно-техасского фронтира в середине девятнадцатого века. К востоку от нее — плантации вдоль Ред-ривер, к западу — дикие просторы Команчерии, а посередке городки вроде Шермана, Гейнсвилла или Далласа. Сравнительно недавно эти места заселяли индейцы каддо. Американцы оттесняли их из восточных поселений, от долины Миссисипи в Мексику, и сам Техас тогда был Мексикой — сначала испанской, а потом Республикой Мексикой. Северные земли мало кому были интересны и в Мадриде, и в Мехико, они были слишком далеко, испанскому и мексиканскому правительствам было безразлично, кто там живет, абы жили мирно. От американцев уходили и другие индейцы, из более дальних краев: чероки, чокто, шауни, делавары — селились в этих краях и пытались наладить жизнь. Женщины выращивали тыкву, фасоль, кукурузу, мужчины разводили скот и охотились.

Команчерия

Мексиканскому правительству хотелось, чтобы на северо-востоке Техаса выращивали пшеницу, — да и вообще чтобы жизнь там постепенно цивилизовалась, поэтому начали приглашать и американцев, но малость не рассчитали: оглядевшись на месте, американцы решили, что здесь лучше выращивать хлопок, и начали завозить на плантации рабов из Луизианы. Мексиканское правительство между тем решило равняться на Европу и рабовладение взяло да и отменило. Техасские американцы сказали: «Какого черта? Мы свободные люди, и никто не смеет нам указывать, иметь нам рабов или нет!» — и откололи Техас от Мексики в отдельное государство, а потом и вовсе присоединили его к Штатам.

Сэм Хьюстон, президент Республики Техас, в общем-то относился к индейцам хорошо, жил среди них в свое время и жену имел из чероки — Тиану Роджерс, а потому с индейцами предпочитал жить мирно. Однако понаехавшие американцы часто не видели разницы между мирными чокто и воинственными команчами, а набеги команчей их нервировали, и избавиться они хотели от всех индейцев по соседству. Пересилить мнение остальных техасоамериканцев Сэм не смог, договора, которые он заключил с индейцами, парламент не ратифицировал, и мирных индейцев начали с земель сгонять. Кое-кто по-хорошему сваливал на север, на Индейскую территорию, кто-то на юго-запад, в Мексику. Тех, кто уходить не хотел, сгоняли с помощью оружия.

Их место занимали белые, только вот оказалось, что вокруг Шермана, Гейнсвилла и Далласа хлопок выращивать можно, а вот заработать на нем практически нельзя. Ред-Ривер в районе Шермана и Гейнсвилла почти не судоходна, редкий пароходишко проберется, много хлопка не увезет. С Далласом то же самое: судоходной река Тринити становилась лишь в сорока милях ниже городка.

Так что земледелие в этом районе работало в основном только на местные нужды, а для получения прибыли новые техасцы разводили скот. Бычкам пароход не нужен, стадо своим ходом дойдет хоть в Новый Орлеан, хоть в Миссури. Далласцы, правда, мечтали о судоходном канале прямо до города или о железной дороге, чтобы возить хлопок без проблем, но эти проекты требовали денег, а какие там деньги в маленьком городке?

После революции 1848 года в эти края потянулись немцы. Чаще всего они были против рабовладения, хлопководческие регионы им не подходили по принципиальным соображениям. Одно время они пытались жить отдельными колониями, но потом просто растворились в англоязычной среде.

В 1855 году недалеко от Далласа основали колонию Реюньон утописты, последователи французского философа Франсуа Фурье. Выбранная ими земля мало подходила для сельского хозяйства, но утопистов это не смутило, фермеров среди них было мало. Зачем в одном техасском поселке столько ткачей, часовщиков и пивоваров — они задуматься не додумались. Утописты ведь, что тут скажешь… Естественно, что колония не просуществовала и полутора лет, утописты разбежались, не принеся существенной пользы для экономического развития региона.