Сердце Запада

Присяжные начали судить подозреваемых в мятеже и государственной измене, признав виновными простым большинством голосов. После восьми обвинительных приговоров жюри решило потребовать большинства в две трети голосов для вынесения приговора. Это привело к отмене последнего приговора. Осужденные были приговорены к повешению в течение двух суток. Некоторые были казнены в считанные часы.

После того, как присяжные оправдали нескольких человек, толпа пригрозила линчевать всех оставшихся заключенных. Глава жюри назвал им 14 имен. Эти люди были вывезены из тюрьмы и, без судебного разбирательства, повешены. Суд объявил перерыв.

Несколько дней спустя застрелили полковника Янга. Его сын, капитан Джеймс Янг из 11-го кавалерийского полка, одного из убийц застрелил, другого повесил, приказал повесить еще девятнадцать человек, которых суд незадолго до того оправдал, а потом съездил застрелить редактора шерманской газеты Patriot, который выразил одобрение после убийства полковника.

Подобные судилища происходили во многих местах в Техасе, но «Великое повешение в Гейнсвилле» вошло в историю Гражданской войны как самое крупное линчевание. Здесь повесили сорок одного человека и застрелили троих.

Иллюстрация из Иллюстрированной газеты Фрэнка Лесли, 20 февраля 1864 года.

Группа мужчин была арестована в Шермане, и тут собрались учинить такой же суд, но бригадный генерал Джеймс У. Трокмортон, хоть и был конфедератом, вмешался и смог спасти всех, кроме пятерых, которых уже линчевали.

В числе этих пяти был отец Карла Вебера (вы еще помните этого парня, который мелькнул во второй книге?)

* * *

Карл Вебер, хоть и был в то время совсем юным, вполне мог оказаться среди арестованных, но избежал этого по чистой случайности: поехал охотиться, а когда вернулся с несколькими куропатками, обнаружил, что мать рыдает, дом слегка пограблен, а отца увезли. Пока метался по округе, узнавая, куда везли арестованных, пока искал родственников и сочувствующих, его дядька Руперт, тоже по чистой случайности избежавший ареста, пробился к Трокмортону, которого по довоенной привычке именовал сенатором. Сгоряча его чуть не пристрелили, обстановка в Шермане тогда была очень нервная, но Трокмортон и сам уже пытался предпринимать какие-то меры.

Трокмортон, надо сказать, был фигурой довольно противоречивой. Он выучился на врача, врачом был довольно успешным, однако это ремесло казалось ему отвратительным, и он стал партнером юридической фирмы. Его интересовала политика, и со временем он стал довольно заметной политической фигурой в Техасе. В предвоенные годы он выступал против отделения штата, и был одним из восьми делегатов на Сецессионном съезде 1861 года, кто голосовал против выхода Техаса из Союза.

Вскоре после сепаратистского голосования губернатор Сэм Хьюстон получил записку от администрации Линкольна, в которой предлагалось, что если Хьюстон пожелает организовать группу сопротивления в штате, президент окажет военную поддержку. Хьюстон решил посоветоваться с самыми близкими соратниками. Трокмортон выступил против организации сопротивления, рассудив, что Техас может не пережить гражданскую войну в пределах своих границ. Хьюстон согласился с ним и вскоре после этого ушел в отставку.

И хотя Трокмортон в течение двух лет боролся против отделения, он был одним из первых людей, который присоединился к защите штата от армии Союза. Он помог организовать более ста человек в роту конных стрелков в своем округе в мае 1861 года, и начал делать военную карьеру в армии.

В общем, Трокмортон имел авторитет и среди тех, и среди этих, и потому смог освободить большинство арестованных и навести порядок в городе, хотя для отца Карла это случилось уже слишком поздно.

* * *

В начале осени 1866 года, когда после окончания войны бывший бригадный генерал Конфедерации и бывший сенатор конфедеративного Техаса Джеймс В. Трокмортон стал губернатором штата, Карл Вебер, зайдя после обеда в контору шерифа, получил в руки помятую бумажку:

— Тебе телеграмма.

— Мне? — удивился Карл.

В конторе шерифа телеграммы, если они случались, получал обычно сам шериф, он же дядя Руперт — для Карла.

— Я сперва подумал, что мне, — сказал Руперт. — Подумал еще, с чего это какой-то незнакомый арканзасец меня об одолжении просит. Потом пригляделся — а это тебе.

В телеграмме просили проверить, приедут ли в Шерман почтовым дилижансом из Форт-Смита две немолодые вдовы, фамилии и самые общие приметы прилагались. Подписана телеграмма была именем Дэна Миллера.

— Я Миллера знаю, он в Шермане деньги для телеграфистов получал перед прошлым Рождеством, — сказал Карл. О том, что он регулярно читает про Дока Миллера в книжках про Лиса из Кентукки, Карл благоразумно умолчал. — Не знаю, зачем это ему, но почему бы не глянуть, приедут ли эти дамы. Все равно ж каждый раз смотрим, кто приезжает…