Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

— Вас полагают хорошим военным, — без особого удовольствия сообщил он, причем тоже на талиг. — Вряд ли вам приятен договор, который заключил со мной ваш брат, но приказ Проэмперадора вы обязаны исполнить.

Беседа начиналась внушительно, только самого приказа ни фельдмаршал, ни доставивший дриксенский вопль о помощи адрианианец не читали. Проэмперадор мог написать брату-маршалу «Не дай взять Доннервальд», а мог — «Пусть измотают друг друга, а потом добей бесноватых». Эмиль предпочел бы поступить именно так, но Ли решил выручать Бруно. Вот этого самого, имеющего наглость чего-то требовать.

— Я не имею никаких приказов на ваш счет. — Брат всем этим варитам улыбается, ну так вот вам улыбочка! — Однако того, что сообщил полковник Придд, довольно, чтобы не иметь к вам претензий из-за поспешного возвращения в Талиг. Мой брат находится в неделе хорошей скачки от ваших неприятностей, так что решение принимать мне, и я его приму.

Ответа Савиньяк ждал со злым нетерпением, но фельдмаршала опередил заявившийся с ним Глауберозе.

— Бой неизбежен, — с какой-то тоской произнес старый дипломат, — армия принца Зильбершванфлоссе не может позволить себе надолго встать лагерем по соседству с носителями скверны. Наш единственный шанс — сражение, причем немедленно, и мы им воспользуемся. Господин маршал, должен ли присутствующий здесь епископ Славы Луциан дополнительно обосновать сказанное мной?

— Никоим образом, — вежливо огрызнулся Эмиль. — Вы собираетесь драться, это все, что мне нужно знать. Вы ждете, что я вас поддержу, давайте говорить об этом. Что скажут и сделают ваши люди, узнав, что им предстоит колотить соотечественников в компании с фрошерами?

Бруно двумя пальцами стукнул по собственному колену. Чопорный дрикс у походного костра производил странное впечатление; на прикрытое расстеленным плащом бревно он опустился, даже не крякнув, но подниматься всяко труднее. Вежливость требовала убраться из приютившего двоих командующих овражка первым, и пусть старики корячатся без свидетелей, но будет ли он вежлив, Эмиль пока не знал. Сперва следовало решить со сражением, а решать можно, лишь поняв, что нужно гусям, а что — Талигу.

— Вы совершенно правы, маршал, — Бруно старался не кривиться, и это ему почти удавалось. — Действовать в одном строю с вашими мои солдаты не готовы. Соответственно, передать часть свободных сил друг другу так, чтобы из этого вышел толк, у нас не получится. Замечу, что я высокого мнения о талигойской кавалерии, в частности о «Вороных», и был бы рад укрепить ими своих, не скрою, подуставших рейтар, однако это невозможно.

— Зато китовники подобными вещами не ограничены, — добавил, глядя в огонь, Глауберозе. Этот у костра выглядел вполне уместно, как и одетый по-военному епископ. — С их стороны перемещения сил возможны, и к этому надо быть готовыми.

— Допустим, — Эмиль стянул подбитую мехом перчатку и провел ладонью по «своему» бревну. — О главном мы еще не договорились, но, раз уж речь зашла о перестановках, вынужден сказать: меня смешение рядов не вдохновляет. Не столько из-за недоверия, хотя и его не отбросить, сколько потому, что я не люблю командовать теми, кого не знаю. Посыл «каждый держит свою сторону поля» выглядит предпочтительней.

— Меня это полностью устраивает, — обрадовал старый пень, сперва устроивший Вольфгангу Мельников луг, а потом не унявший собственных придурков. Будь у этого… принца Зильбершванфлоссе побольше мозгов и поменьше апломба, Ли бы не остался с четырьмя полками против спятившей армии.

— А меня, — хотелось зарычать, но вместо этого Савиньяк осклабился, — полностью устроит, если вы меня убедите в том, что сражение начнется и пойдет так, как нужно. В том, что мне придется вам помогать, вы не ошибаетесь, но любой ценой я делать это не намерен.

— В создавшемся положении спасать армию и кесарию любой ценой будем мы, — Глауберозе так и смотрел в огонь. — Если у нас не выйдет, наступит ваш черед, я имею в виду Талиг.

— Маршал, — вмешался доселе молчавший епископ, — мы заметно продвинемся вперед, если вы примете как данность, что сражение начнется если не завтра во второй половине дня, то послезавтра с самого утра. Китовники будут вынуждены отбросить показное миролюбие, прольется кровь, и виновник этого будет очевиден.

— Кому очевиден? — Выгнать бы Бруно к кошкам! С графом и клириком разговор пошел бы легче… Занятно, но в эсператизме что-то есть. Что этот вот Луциан с его Орестом, что материн Левий пьяного Понси уж точно ублажать бы не стали…

— Очевиден Южной армии кесарии Дриксен, а если повезет, то и части горников, — Глауберозе все же голову поднял. — Не скрою, нам понадобится некоторая помощь с вашей стороны, но она будет необременительной и ни к чему не обязывающей. Вы, как представитель Талига, всего лишь заявите принцу Зильбершванфлоссе протест в связи с нарушением перемирия, выразившимся в появлении на территории Талига Горной армии.