Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

— Садитесь и пейте. — Валентин очень медленно открыл флягу. — Там ровно столько, столько вам сейчас требуется. Арно, тряхни адъютантской стариной, собери полковников. Начнешь с Ульриха-Бертольда, как с самого заслуженного. Кроме того, такая очередность позволит тебе у него не задерживаться.

— Это должен я, — запротестовал Сэц-Пуэн.

— Сидите. Арно…

— Я всё сделаю! — Савиньяк уже мчался к Кану. Завтра — метель и, очень похоже, что бой, а «корпус остался без командующего». Остался. Без. Командующего.

Глава 5 Гайифа. Трикала 400-й год К.С. 19–21-й день Осенних Молний

1

Осень рыдала изо всех сил, взбаламученные серые лужи ничего не могли отразить, мертвые листья липли к земле, от которой их не отодрал бы никакой ветер, только ветра не было, как и птиц. Непонятно с чего Карло пришло в голову, что мерзость завелась и принялась заживо жрать провинцию под синим летним небом, а сдохнет под дождем, причем очень скоро сдохнет!

Сквозь водяную завесу проступили долгожданные, стерегущие захваченный Фурисом постоялый двор пирамидальные тополя, а перед глазами Капраса совершенно не к месту встали их собратья у ворот, заботливо выкрашенных дорогой серебристой краской. Возле правого столба торчала одинокая мальва — на вершину длинного, в полтора человеческих роста, стебля присели две розовые бабочки. Совсем недавно у привратницкой были цветочные заросли, но осень и драка втоптали астры и сальвии в грязь. Заезжать в облюбованную смертью усадьбу новоявленному легату было в общем-то незачем, Карло и не собирался. И все же заехал.

— Началось здесь, — объяснил тогда Агас, — и кончилось тоже.

Обрушившиеся на Мирикию ливни не позволили бы поджечь даже солому, а убийцы торопились. Знай они, что Анастас — дезертир и подонок, может, и задержались бы, а так ни дом, ни достойный хоть бы и губернаторского хозяйства птичник даже не разграбили. Все было в полном порядке, лишь на покрывавшей аккуратную аллейку кирпичной крошке валялся сорванный вешателями с воротного столба изящный фонарь. Хозяйки любили свое именьице, похоже, больше им любить было некого.

Теперь женщины, чьих наследников еще предстояло разыскать, упокоились в ими же самими обсаженном цветами семейном склепе; парни легата, не предавшие ни Прибожественного, ни себя, легли на ближайшем кладбище, а сам Лидас в закрытом гробу ждал последнего императорского приказа. В новом партикулярном реестре сервиллионики получили наивысший разряд, и их посмертная судьба решалась в Паоне. Капрас надеялся, что лохматого гвардейца оставят там, где он погиб. Замысел маршала изрядно отдавал язычеством, но Карло твердо решил взять рыбомордую сволочь живьем и прилюдно вздернуть во время похорон.

Отправить дезертиров в Закат, а потом найти и выжечь разбойничьи гнезда стало для Капраса делом совести, но рухнувшая на голову прибожественность требовала немедленных и обязательных действий, в первую очередь — писанины. Рапорты в Паону на высочайшее имя и прибожественным кураторам провинций Карло с грехом пополам изобразил, как и тайное послание Баате. Оставались уведомления губернаторам и предназначенный для публичного зачтения рескрипт, но эту прелесть маршал решил перевалить на Фуриса. Кому, как не бывшему писарю, сообщить чинушам и обывателям о гибели Прибожественного сервиллионика, его последних распоряжениях и предательстве Анастаса? Ну и о согласии маршала Капраса принять на себя… нет, лучше не о согласии, а о готовности. Хотя готовность немедленных действий не подразумевает, а рыбину нужно выловить до получения ответа из Паоны, каким бы тот ни был!

Отделившийся от зеленовато-бурой изгороди патруль положил конец раздумьям, заодно малость приструнив засевшую в душе клыкастую ненавидящую тварь. Капрас кивнул мокрому, несмотря на кожаный плащ, сержанту и позволил рвущемуся в конюшню Солнышку ускорить шаг. У забора сержант заорал «Жаровня!», немного выждал и провозгласил «Перец!», на что изнутри ответили про горчицу и кардамон. Только после этого глухо стукнул запорный брус и створки ворот поползли в стороны. Сколь-нибудь серьезного врага трактирная фортификация бы не задержала, но резиденцию командующего теперь стерегли оставившие лишь узкий проход рогатки, а из глубины двора недвусмысленно таращились пушки. Лужа у ворот, само собой, была повержена, ливень пытался придать ей силы, но перед Фурисом пасовала даже осень. Дурацкая мысль вызвала улыбку, едва ли не первую за последние дни.

— Господин маршал, — штабной адъютант уже стоял на крыльце, а за его спиной виднелся Микис с двумя одежными щетками. — Разрешите доложить. За время вашего отсутствия ничего непредвиденного не произошло.

— Где Фу… — лучше по должности, — господин доверенный куратор? Найдите и пригласите.

— Слушаюсь. Господин маршал, в ваших комнатах произведены некоторые переделки.

— Хорошо.