— Очень приятно, — тонко лжет рыжая. В ее улыбке нет ни зубов, ни радости.
Я не двигаюсь.
Когда я не произношу ни слова, Лайнус торопливо продолжает.
— И я полагаю, что вы уже познакомились с моим пасынком, Картером. — Он делает жест слева от меня. — Теперь он твой сводный брат, я полагаю.
Я пытаюсь кивнуть, но не могу. Я парализована. Картер, похоже, тоже, хотя я не осмеливаюсь посмотреть в его сторону в поисках подтверждения.
— Охранники сообщили мне, что вы оба были в Васгаарде, когда вступили в силу протоколы эвакуации. — Лайнус слегка прочищает горло. — Надеюсь, у вас был шанс немного сблизиться во время вашего путешествия сюда.
Моя голова медленно поворачивается влево, ужас пропитывает каждый кровеносный сосуд в моем теле. Как только я поднимаю взгляд, мои глаза встречаются с глазами Картера. Он насторожен, как всегда, —
Ужас накатывает на меня мощной волной, когда я вспоминаю ощущение этих рук на своей коже не так давно, на темном заднем сиденье. Тихие искры желания в воздухе. Эта боль между бедер. Это распирающее чувство внутри меня, как будто я могу полностью освободиться по приказу совершенно незнакомого человека. От рук…
Тошнота подкатывает к желудку, и мне требуется все мое самообладание, чтобы удержаться от рвоты на ковер у моих ног. Я разрываю с ним зрительный контакт, не в силах больше ни секунды смотреть на него. Я никогда не страдала клаустрофобией, но вдруг мне показалось, что весь мир может обрушиться вокруг меня.
Октавия и Лайнус начали огрызаться друг на друга, но ни одно из их слов не имеет реального веса.
— Что бы ты предложила вместо этого, Октавия? — Лайнус устало вздыхает. — Я слишком стар, чтобы быть отцом детей, а ты слишком стара, чтобы их вынашивать.
— Есть другие способы! — Ее голос настойчив. — Суррогатная мать или…
Я качаю головой, отвергая эти слова, но он даже не смотрит на меня, пока планирует все мое будущее — независимо от того, хочу ли я участвовать в его грандиозных планах.
— После сегодняшнего вечера народ будет искать у короны силы. Мы не можем позволить себе выглядеть искалеченными из-за потери моего брата. Мы должны дать им что-то, за что они смогут ухватиться. Нового правителя, за которого они могли бы заступиться. — Он кивает сам себе, его взгляд устремлен в точку далеко за пределами этой комнаты. — Они сплотятся за ней. Линия Ланкастеров будет восстановлена в глазах всего мира.
— Лайнус, я понимаю это, но она… — Октавия прервалась в расстройстве. — Эта девочка…
Я изогнула одну бровь, ожидая.
Октавия поднимает нос, выражение ее лица становится недовольным.
— Она никак не может представлять Германию в огромном масштабе.
— Тем не менее, она должна, — возражает Лайнус. — И, если Генрих не оправится… Когда-нибудь, хочешь ты этого или нет, моя дорогая… Я умру, и она унаследует. Она будет править.
— Черта с два я буду, — вмешалась я, наконец обретя голос.
Все головы в комнате поворачиваются в мою сторону. В течение минуты никто не произносит ни слова.
— Я не заинтересована в… — Я неопределенным жестом окидываю свое окружение. — Во всем этом. Мне не нужно ни твое имя, ни твое право первородства. Я не заинтересована в том, чтобы стать… — Я не могу заставить себя произнести вслух слово "
— Твои интересы не имеют значения, — грохочет Лайнус, ярость омрачает его выражение лица. — Это твоя судьба. Твоя ответственность.
— У тебя хватает наглости говорить со мной об ответственности? — задыхаюсь я. — Занятно, учитывая, что ты не чувствовал за меня никакой ответственности до тех пор, пока три часа назад, насколько я могу судить, твоя драгоценная монархия вдруг не обнаружила, что у нее не хватает нескольких жизнеспособных наследников престола.
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. — Лайнус выглядит так, будто вот-вот взорвется. — Очевидно, в твоем воспитании не хватало дисциплины, хороших манер и достоверной информации. Не волнуйся — мы постараемся восполнить все пробелы в образовании, которые твоя мать не посчитала нужным заполнить.
Я застываю на месте.
Наклонившись вперед, я постаралась четко сформулировать свои мысли, чтобы он не смог воспринять мои следующие слова как пустую угрозу.