Серебряная корона (ЛП)

— Как благосклонно с вашей стороны, Ваше Королевское Высочество. — Поддразнивая меня, он низко кланяется мне в пояс, взмахнув запястьем в хорошо отработанном жесте. Все сделано так гладко, что я не могу не улыбнуться. Искренней улыбкой. Впервые за несколько недель.

Я ошеломлена тем, что мне действительно нравится. Так хорошо выйти из своей комнаты, стоять на вершине мира с красивым мужчиной, который совсем не сложен, который не заставляет мой разум кружиться от мучительных мыслей или сердце биться от предательских чувств. Я прислоняюсь к ветру, позволяя ему очистить мою голову. В надежде, что он сотрет набор голубых, чистых голубых глаз из самых глубоких хранилищ моей памяти.

Через несколько минут мне приходит в голову одна мысль. Я поворачиваюсь, чтобы спросить:

— Откуда у тебя ключ?

И как я могу получить его для себя?

— Это не мой, а Генри. Мы постоянно сюда приходим… Я имею в виду, поднимались сюда все время. Это было… — он прервался на полуслове, весь свет погас в его выражении лица за несколько секунд.

— Мне жаль, — пробормотала я. — Я знаю, что вы двое близки.

В его лесных глазах мелькают мысли, которые я не могу расшифровать.

— Мы близки. Это было… довольно трудно.

— Это не то же самое, но… Я потеряла маму очень внезапно два года назад. Я не успела попрощаться с ней, потому что даже в тот последний день я не думала, что это реально. Это не могло быть реальностью. Она просто не могла умереть. — Я сглатываю комок, нарастающий в горле. — Наверное, я пытаюсь сказать, что понимаю, как это тяжело — то, через что ты сейчас проходишь. И я понимаю, что мы не очень хорошо знаем друг друга, но если тебе, когда-нибудь понадобится с кем-то поговорить… — Я жестом показываю вокруг. — Моя турель всегда открыта.

Его улыбка возвращается. Он делает несколько шагов ко мне, его лесные глаза не отрываются от моих.

— Спасибо, Эмилия. Я обязательно воспользуюсь твоим предложением. В скором времени.

Он протягивает мне руку. После секундного колебания я прикладываю свою ладонь к его. Мое сердце слегка трепещет, когда он переплетает наши пальцы. И это ощущение… безусловно, приятное.

Не так, как будто мое сердце может взорваться в груди от попытки сдержать все эмоции сразу. Не то, чтобы я рисковала получить инсульт от огромного напряжения, стоя в его пространстве. Не то, что мои легкие не работают должным образом, потому что я постоянно забываю дышать рядом с ним.

Просто.

Легко.

Незамысловато.

— Спустимся? — спрашивает он. Вблизи, его глаза имеют блеск зеленого и золотого. Они потрясающие.

Только вот почему же мне все время хочется, чтобы они были голубыми?

Я киваю и ярко улыбаюсь.

— Конечно. Пойдем.

ОЛДЕН — кажется безупречным джентльменом, когда он провожает меня до моей комнаты в Северном крыле. Мы поддерживаем легкий разговор, обсуждая предстоящую коронацию. Вокруг нас разворачивается бурная деятельность, когда мы проходим через Большой зал, где не менее дюжины домовиков вытирают пыль с люстр и полируют полы.

— Здесь давно не было бала, — бормочет Олден, когда мы проходим через арку в тронный зал. Он напоминает мне церковь, полную витражей и мрачного воздуха. — С тех пор, как король Леопольд и королева Эбигейл устроили вечеринку по случаю рождения Генри.

— Ты, должно быть, был очень молод.

— Чуть больше, чем младенец. — Он быстро усмехается. — Я мало что помню. Эва еще даже не родилась. Как и ты, если подумать.

— Это типично? Проводить так мало балов?

— Король Леопольд не любил излишеств и разврата. — Его глаза снова стали грустными. — Не то, что его сын. Генри любил хорошие вечеринки. Если бы он был коронован… его коронация была бы таким праздником, какого еще не видела Германия.

Я молчу, пока мы поднимаемся по парадной лестнице на второй этаж, не зная, что сказать. Всякий раз, когда он говорит о Генрихе, я чувствую себя полной самозванкой — нежелательной подменой, которую подменили на законного наследника.

Олден, кажется, понимает, что мы вошли в мутную воду, потому что он внезапно сжимает мою руку и меняет тон.

— Видишь эти доспехи?

Я бросаю взгляд на ряд полых рыцарей, похожих на средневековые, которые стоят в коридоре.

— Забавная история… — Он усмехается. — Однажды, может быть, лет пять назад, после нескольких раундов германских имбирных мулов, мы все шатались по замку…

К тому времени, как мы завернули за угол к моим апартаментам, он заставил меня громко рассмеяться, рассказывая о том, как он, Хлоя, Картер и Генри напились, надели старинные доспехи и бегали по коридорам в полночь, своими боевыми криками разбудив всех во всем замке.

— Потом Хлоя упала и не смогла подняться. Доспехи были такими тяжелыми, что нам потребовались все трое, чтобы снова поставить ее на ноги.

Я откидываю назад голову и смеюсь.

— Боже мой, пожалуйста, скажи, что есть фотодоказательства.

Олден качает головой, ухмыляясь.

— Боюсь, что нет. Представляешь, если бы это просочилось в прессу? Нас бы заклеймили.