Серебряная выдра (СИ)

— Она мне писала, — сказала миссис Бёрк. — Бедняжка переболела недавно серьёзным отравлением. Купила, говорит у какого-то зельевара, неподалёку от её нового дома снотворное на корне молочая. А оно оказалось, видно, неправильно сварено! У неё было ужасное отравление. Просто ужасное!

— Зачем же ей снотворное, да ещё и такое сильное? — удивилась миссис Гамп.

— Она же там совсем одна! Бедная Цисси, — покачала головой миссис Бёрк.

— Люциус, ты бы хоть навестил её как-нибудь, что ли! — воскликнула миссис Гамп, и Гермиона почувствовала, как рука Люциуса, лежащая на её спине, сжалась в кулак.

— Миссис Гамп, — любезнейшим тоном обратился к ней Люциус. — Полагаю, если бы Нарциссе потребовалось моё внимание или какая-либо иная помощь, она обязательно бы уведомила меня об этом.

— О, Люциус, ты же знаешь какая Цисси гордая, — сказала та. — Мы все, конечно, понимаем, что тебе сейчас едва ли есть дело до кого бы то ни было помимо мисс Грейнджер, но всё-таки…

— Миссис Малфой, — металлическим тоном поправил её Люциус.

— Да-да, прошу прощения! — улыбнулась миссис Гамп. — Миссис Малфой, конечно! Ну, знаешь ли, мы все ещё не привыкли к тому, что у нас теперь две миссис Малфой… Ах, даже три! Учитывая Асторию, — и, обратившись к Гермионе, она добавила: — Надеюсь, вы не в обиде на меня.

Гермиона нервно улыбнулась. В комнате ненадолго повисла тишина.

— Прошу прощения, — поднимаясь со своего стула, сказала Гермиона. Она вдруг почувствовала, что упадёт в обморок, если сейчас же не покинет этот серпентарий.

Выйдя в коридор, Гермиона быстрым шагом направилась к туалетным комнатам. В общем зале она упёрлась руками в чёрную мраморную столешницу рядом с раковиной и, посмотрев на своё отражение в зеркале, поняла, почему эти старухи так истекали ядом — сегодня она была чертовски красива, хотя и выглядела в этом платье несколько легкомысленно.

Открыв кран с холодной водой, Гермиона машинально подставила под него руки, продолжая смотреть на своё отражение ничего не выражающим взглядом. В следующий момент отварилась дверь, и в комнату вошёл Люциус.

— Я туда не вернусь, — произнесла она.

— Ну, прекрати. — Выключив кран, Люциус взял из плетёной корзины аккуратно сложенное полотенце и сам вытер Гермионе руки. — Они старые жабы. Я же тебе говорил.

— Люциус, я не уверена, что мне это по силам, — она уткнулась носом в его пиджак. — Только посмотри на меня! Я выгляжу так… будто приехала к тебе по вызову.

Усмехнувшись, Люциус провёл рукой по её волосам.

— Ты у меня такая красивая, — прошептал он. — Такая восхитительная. Ты даже не представляешь, как все они завидуют нам. Ни Гамп, ни Бёрк никогда в жизни даже не прикасались к таким потрясающим женщинам как ты, а их жёны никогда и близко не были такими же умными, сексуальными, желанными.

Люциус посадил Гермиону на мраморную столешницу и стал целовать её в шею.

— Кто-нибудь войдёт! — воскликнула она.

— Никто не войдёт.

Достав палочку, он запер дверь.

— Любимая, — Люциус поцеловал её в губы, смазав помаду, в голое плечо, выглядывающее из разреза на рукаве платья. Руки его скользнули под её короткую юбку и, с улыбкой на лице, он добавил: — Не надела! Моя сладкая девочка!

— О, Мерлин! — всхлипнула Гермиона. Пальцы Люциуса проникли в неё.

— Моя влажная, моя восхитительная, — он целовал её в губы, ласкал пальцами.

Гермиона безвольно положила голову ему на плечо и в большом зеркале, позади Люциуса, увидела их отражение. Она увидела его спину, собранные в хвост длинные светлые волосы. Увидела свои широко раздвинутые голые коленки и его руку между них. Неистовая волна возбуждения охватила её всю, и она заглянула в свои собственные глаза — бесстыдные, томные, наполненные желанием. С губ Гермионы сорвался стон, и она шире раздвинула ноги, позволяя ощущениям наполнить её. Не отрывая взгляда от своего отражения, она обхватила Люциуса за плечи и крепче прижалась к нему.

Люциус повернул голову и на мгновение тоже посмотрел в зеркало. Губы его тронула усмешка, а пальцы задвигались быстрее, стимулируя все её самые чувствительные точки.

— От тебя будет пахнуть сексом, будет пахнуть любовью. Любовью ко мне! Они никогда этого не забудут.

— Что ты со мной делаешь? — простонала она, подаваясь ему навстречу. — О, Люциус!

От яркого и столь быстро наступившего оргазма у Гермионы на мгновение всё потемнело перед глазами, и она зажмурилась. Ноги свело приятной судорогой.

— Моя хорошая, — прошептал Люциус ей на ухо.

Погладив её по спине, он вынул из неё свои красивые длинные пальцы. Пальцы, которые она любила сейчас больше всего на свете, и потянулся к крану, чтобы открыть воду, но, в следующую секунду, видимо передумав, отстранил Гермиону и аккуратно, глядя в её блестящие от удовольствия глаза, провёл ими, ещё влажными после неё, по своей шее, так словно наносил драгоценный парфюм.

— О, Мерлин, — выдохнула Гермиона. — Ты невероятен! Я люблю тебя!

Она жадно впилась в него губами.

— Нам пора, — произнёс Люциус. — Думаю, нас уже заждались. Тем лучше. Мы дали им простор для фантазии.