Серебряная выдра (СИ)

— Ты такой жалкий, — Люциус хищно оскалился. — Всё что касается Гермионы, касается и меня. Советую сначала научиться отвечать за свои слова, а потом уже наносить другому человеку оскорбления. Особенно если этим человеком является моя жена.

— Я, п-прошу у Гермионы п-прощения, — Салливан сложил ладони в мольбе и посмотрел на Гермиону. — Я действительно п-переборщил, не сдержался. П-прости, Гермиона, что оскорбил тебя, я приношу свои извинения и…

— Хватит Салливан, не унижайся, — Гермиона тряхнула головой. — Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Жаль только, что Эостере в качестве мужа достался такой мерзкий трус, как ты. Не верится, что я это говорю, но ты и твоя семья даже хуже Пожирателей! Они хотя бы приняли определённую сторону. А вы дрожали в подполье, разбежались как крысы… Оставь его, Люциус.

— Тебе повезло, что я больше не Пожиратель, — прошептал он на ухо Салливану, и тот в страхе зажмурил глаза.

Гермиона взяла Люциуса за сжатую в кулак руку.

— Пойдём, — прошептала она. — Он того не стоит.

Глубоко вздохнув и прикрыв глаза, Люциус посмотрел на Гермиону и повиновался.

Когда они шли по коридору к комнате с камином, откуда должны были перенестись домой, до них долетел слабый голос Салливана, который ещё раз попросил Люциуса не говорить о произошедшем инциденте его отцу.

— Мерзкий червяк, — воскликнул Люциус, как только они переместились в поместье. Кулак его с грохотом приземлился на дубовую столешницу находившегося в комнате стола. — Я должен был изничтожить его там же…

— Не думай о нём, — сказала Гермиона. — Я уже начинаю привыкать к тому, что все считают меня…

— Ты не должна ни к чему привыкать! — воскликнул он и его кулак снова встретился со столом. Гермиона прильнула к Люциусу, и в следующее мгновение он обхватил её за талию и с трепетом произнёс: — Ты мой алмаз, мой самородок, моя драгоценность!

Руки его заскользили по её лицу и волосам.

— Как прекрасна ты была сегодня, как удивительна! Даже твоя неловкость с этой дурацкой улиткой в конце концов стала глотком свежего воздуха для всех этих напыщенных, погрязших в своих глупых условностях людей. Ясуда за все эти годы, сколько я знаю его, ни разу не улыбался, а ты его покорила… Ты всех их покорила. О, как мне повезло с тобой!

Люциус прижал Гермиону к своей груди и из глаз её полились слёзы.

========== Глава 4. Слёзы Бумсланга ==========

Сентябрь уже подходил к концу, когда Гермиона с Люциусом решили провести свой субботний вечер на балетной постановке в Королевском театре в Ковент-Гардене. Неделю назад у Гермионы был день рождения, который они праздновали до сих пор. Ещё никогда Гермиона не отмечала это событие так долго и с таким удовольствием.

В тот день, перед театром, они оба уже изрядно выпили вина в лимузине, в котором по настоянию Гермионы туда и отправились. Люциус в последнее время всё больше отпускал поводья, позволяя жене всё сильнее погружать его в маггловский мир. В этот раз он даже получил удовольствие от поездки, тогда как все предыдущие попытки Гермионы прокатить мужа на машине, выходили ей боком. Люциус никак не мог пережить заточения в микроскопическую неуютную коробочку, и всякий раз соскакивал с крючка, трансгрессируя с Гермионой прямо из такси, чем доставлял немало хлопот штаб-квартире стирателей памяти. Однако, в этот раз, большой, обитый дорогой кожей салон, с баром и удобными, для всякого рода баловства, сиденьями не оставил Люциуса равнодушным. У Гермионы за эту поездку особенно сильно растрепалась причёска, и прямо по шву треснуло её ужасно вульгарное, насколько же и дорогое, обильно усыпанное блёстками красное платье с большим разрезом от бедра, но она даже не удосужилась исправить это палочкой.

По завершении первого акта спектакля, Гермиона и Люциус отправились в буфет и, держа в руках бокалы с шампанским, встали у барной стойки. Люциус рассказывал Гермионе об очередном скандале, произошедшем в министерстве между главами двух подразделений. Гермиона хохотала без стеснения, пальцы её то и дело скользили по шее, с наслаждением задевая новое бриллиантовое колье, которое ей подарил Люциус, а правая нога, обутая в изящную лаковую лодочку, то и дело пыталась обвить его ногу, приманивая всё ближе и ближе. Как вдруг, откуда-то сбоку, её окликнул довольно противный женский голос.

Гермиона и Люциус обратили свои уже несколько нетрезвые взгляды на подошедших к ним людей. Носительницей голоса оказалась Лаванда Уизли. Следом, ведомый женой за руку, шёл Рон. Лицо у него было мрачное.

— Какая неожиданная встреча! — воскликнула Лаванда.