Серебряная выдра (СИ)

— Это не шутка, миссис Малфой, — так же серьёзно произнёс он. — Это вольный перевод одного хайку моего личного сочинения.

Гермиона снова замерла, не понимая, шутит он или всё-таки говорит серьёзно, и она своим смехом оскорбила его поэтические чувства? Поджав губы, она стёрла трясущимися пальцами выступившие на глазах слёзы. Все находящиеся в комнате мужчины взирали на неё уже с нескрываемым удивлением. Уголок рта Ясуды, однако, предательски задрожал, и в следующий момент они зашлись от смеха вдвоём.

Смех их оказался таким заразительным, что вскоре в комнате в голос смеялись не только все японцы, Люциус, мистер Гамп и официанты, но даже чванливый мистер Бёрк. Так что, когда в зал вернулись миссис Бёрк и миссис Гамп, они совершенно были растеряны и не понимали, что же им делать.

Спустя несколько минут, когда все вдоволь насмеялись, Люциус попросил официантов налить собравшимся побольше шампанского и предложил тост за мистера Ясуду, который подарил им всем сегодня столько радости.

— В свою очередь, — сказал мистер Ясуда, с лица которого улыбка больше не сходила. — Я предлагаю поднять бокалы за вашу неповторимую, не побоюсь этого слова, жену, мистер Малфой. В вашей великой, но густо покрытой туманами стране мне ещё не встречались такие непосредственные и искренние женщины.

— Благодарю вас, мистер Ясуда, — кивнул Люциус. — Я рад, что моя любимая супруга смогла развеять ваши представления о британках.

Мистер Гамп и даже мистер Бёрк одобрительно закивали. Все выпили.

Дальше вечер проходил спокойно. Люциус умело перевёл разговор на волнующую министерство тему, и в конце концов мистер Ясуда, мнение которого было в этом вопросе почти основополагающим, согласился, что требования к британским подданным в магической Японии на данный момент времени слишком уж жёсткие и их следовало бы пересмотреть, учитывая тот факт, что с окончания войны прошло уже семь лет. Когда же речь зашла о войне, Люциус рассказал японцам о важной роли Гермионы, которую она сыграла в победе над Волдемортом, и впечатлённый Ясуда и остальные выразили ей своё безграничное уважение.

Закончился ужин уже за полночь. Мистер Гамп с женой вызвались сопроводить японцев в их отель, а мистер и миссис Бёрк, у которых одновременно разыгрался гастрит, поспешили домой. Люциус же с Гермионой, сердечно попрощавшись с японцами, тоже засобирались в поместье. Однако прежде чем покинуть клуб, Гермиона, которая в этот вечер выпила шампанского несколько больше, чем следовало, оставила Люциуса в зале, а сама поторопилась в туалет, где нос к носу столкнулась со старшим из братьев Фоули.

— Салливан! — воскликнула она, натягивая на лицо фальшивую улыбку. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас разговаривать с ним.

— Стоит признать, — произнёс Фоули, окатив Гермиону оценивающим взглядом. — Мы все тебя недооценили. Ты оказалась гораздо более прыткой, чем хотела казаться.

— Не понимаю о чём ты? — улыбка сошла с её лица.

— Притворялась такой невинной овечкой… Помнишь как на рождественском балу в Министерстве ты буквально размазала Эостеру за то, что она сказала о Люциусе доброе слово? Целую речь толкнула о том, какие мы все ничтожные, раз не воевали с тобой бок о бок против этих мерзких Пожирателей… А теперь ты вышла за него замуж! И года не прошло.

— Да, что ты знаешь обо мне? — выплюнула Гермиона. — Отсиживался со своим братом за границей, пока у нас тут шла война, пока твои друзья и соседи умирали! Эостеру я не виню. Кингсли правильно поступил, скрывая свою дочь в Америке. Будь она здесь, он бы возможно не стал министром, потому как не смог бы столь же отчаянно бороться за нашу свободу, а вот твоих родителей я что-то в битве за Хогвартс не припомню!

— Они не хотели, чтобы твой благоверный отправил в них Аваду, оставив нас сиротами.

— Люциус не участвовал в финальной битве и никого не убил.

— Почаще себе об этом напоминай, дорогуша. Хотя тебе это и не надо. Ты и так всё прекрасно знаешь и о своём муже и о самой себе. Стоило сразу всё про тебя понять, ещё тогда, когда ты водила за нос Джастина. Использовала его как жилетку, а сама в этот момент вовсю трахалась с Малфоем. Расчётливая сука!

— Быстро взял свои слова назад, — голос Люциуса, столь внезапно возникший над ухом Салливана, прозвучал для него как гром среди ясного неба.

Фоули побледнел, лицо его вытянулось, и он со страхом взглянул на нависшего над ним, подобно чёрной туче Люциуса, чья верхняя губа нервно подрагивала от злости, а глаза метали молнии.

— Считаю до трёх, — добавил он. Голос его осип от негодования.

— Я-я… — начал заикаться Салливан. — Беру свои слова назад, да!

— Твоему отцу очень не понравится, то, как его тупоголовый сын общается со столь важными для него клиентами, — сказал Люциус.

— П-пожалуйста, мистер Малфой, не говорите отцу! — заблеял Фоули. — Это наше дело с Гермионой, я просто… просто… Мне было обидно, что она не пригласила нас на вашу свадьбу, хотя я питал к ней исключительно дружеские чувства и…