Серебряный поэт

Я живу: вдоль жизни, наперекор жизни, вослед жизни; в выдуманной реальности, в бездомной Родине, в безлюдной Москве, в напрасной стране, в одноимённой России. Среди не возвратившихся с полей, посреди не узнавших своих жильцов парадных; под клочьями судеб, под облачным понедельником, над плоскостью будней, над пропастью праздников, над пропастью во лжи. Я живу между прошлым и пришлым, на краю Серебряного века, вырезанного из обложки забытого на подоконнике истории журнала. Я, серебряный поэт, торжественно обещаю писать так, чтобы не иметь «массовых» читателей, не быть признанным большинством современников, не стать понятным для людей, «потребляющих свой и чужой культурный досуг».

Путь в поэзию? Давно проложен! Славненько так вьётся тропинкой – еловым настилом для сосновых тачек, наполненных сырою родимою землицей, кайло в руку, окрик в спину, держи равновесие, не заваливайся влево-вправо, только вперёд, шагай бегом, давай, давай, не задерживай!

На перроне Александровского, ныне Белорусского вокзала машет платочком – отходящему в никуда эшелону Двадцать первого века – топчется от холода в сердцах группа правнучек русской Литературы: видны тонкие шеи толстых журналов, виднеются будущие лица великих писателей, слышны распевные голоса предстоящих больших поэтов, стоят честной компанией читатели, все, как на подбор, упитанные в анфас, одинаковые в профиль, все владеющие навыками рукопашного боя, все с портретами в руках – героев былых времён – участников бессмертного полка русской литературы, поэтов, сгинувших в горниле обывательской пошлости и подлости. Огромная пустота, затянувшееся «ничто», «инкогнито по неволе» – расстелилось, расползлось овсянкой по перрону, расселилось по всей прямоугольной округе… Фоном для торжественных проводов служат вежливые аплодисменты торжественных церемоний вручения премий за заслуги в области…

Путь в поэзию…

Пешком, с котомкой, на каталке…

Ну, хватит ёрничать! Пора говорить серьёзно, если, конечно, есть что сказать.

А что, собственно, говорить – что ни скажи – всё вокруг да около будет, каждый может пройти «путь в поэзию» – иди и смотри, ощущай, пробуй, ошибайся, спотыкайся до крови, и снова вставай, иди и смотри, во все глаза – на то, что кажется, на то, что ещё не осознано, на то, что словом – усугубляется, углубляется, усыпляется, узнаётся… Уу, сколько всего! Дорог у поэзии много, а путь – один: от снежинки к снежинке, от великого до малого, от кровного к окровавленному, от спокойного к безмолвному, от недосказанного к несказанному…

Обряд

1. Мой стих

Скитальчество ветров, пчелиный гул Псалтыри,
Полночной суверенности столбняк —
Любима тайнопись! Идти на все четыре,
Когда бы взор на всенощность иссяк.

Просыпан грохот канонад и колоннады

В дорических прическах… Адресат
Поэзии моей – вишнёвый сад, мне надо
Взойти в мир павших чувств – к груди прижат!

Прибегнувший к элегии, зарёй подстёгнут,

Монашески уединён и свят —
Мой стих: подлунные охаживает стогны,
Слезой с ресницы в путь-дорогу взят.

Сливаясь с шествием дождя, дождись былого,

Стяжавший славу слову, мой герой,
Стих, праздник нищих яств, где явствовать готова
Жизнь праздных строк, лоснится пир горой!

Всамделишный чуть брезжит мир – душе отрадно,

Купаясь в зареве, пропал, пропел.
Строка, Тесеем брошенная Ариадна,
В ней: горн к губам, в ней жук над льном корпел…

Зов, звук, закат – зачат в расплывчатом треченто:

– Венчается раб божий… – ожил свод
Представшей церковки, – обстиг сердца зачем-то
Престранный стих, в даль близкую зовёт.

2. Обряд крещения