Серебряный поэт

Верчение, лёт, беспамятства толика.
Порывы. Вы правы, провалы, и только…
А сути не видно, да есть ли, ей вторя,
Природе, как в век королевы Виктории, —
Вручную убранство пространства – изыскано,
Так мир несказанный молчанием высказан.

Неисповедимым, по лестнице Иакова,

Прозрачным иль призрачным, суть одинакова,
Предстал: Серафимы на арфах, кристаллы —
Неслыханный мир – мне промолвить пристало…
С озябших бульваров листву совлекая,
Листал листопад тишину… И такая

Благая окутала душу истома:

Из сна дождепада выходишь, из дома.
Расписано небо – высокие «станцы»,
Объемлет. Обнимет. Окликнет остаться.
Вперёд, пуще прежнего взвеяны кущи,
Багрянцем бахвалится шелест бегущий!

Обрушились листья куда ни попало:

В Неаполь, в Петрополь, в октавы Непала,
В бурлящую радостью пустошь идиллий,
Гурьбой, в одиночку к земле восходили —
Слетевшие с губ одинокие вести.
Разрозненных листьев… Падение… Вместе!

2. Сон Питера Брейгеля

Лиют дожди лучей.
По лезвию времён, по кромке Ойкумены
Босая тишина идёт, большая видимость назрела.
Глотает голоса глухая ночь.
И сребреник блестит надменный
На каменном полу. Свисает яствами с тарелок —

Застольное безумие, безмолвие губительной забавы.

Сброд всех эпох и площадей
Горланит, жаждет казни.
И лисий хохоток старух, и колких перьев скрип,
И взгляд плюгавый —
Смешались, до беспамятства смешат. Взвывает: «Гасни!» —

К кресту вздымает крючковатые персты,

Забрызганный покоем,
Сотрапезник чудовищ – век бубонный, каждый, взвинчен,
И мы с любимой – скорби скарб с безудержною радостью пакуем!
И сломанные крылья мастерит, в сердцах, да Винчи…

Охвачен соглядатайством:

В клуатрах, в кулуарах стынет кома:
Уродства вакханалия, доспехов блеск суровый.
Под грохот вавилонской башни мир людей
Искромсанный, искомый…
И ангельские развеваются плащи, покровы.

Гул под крылами: своды, войны, воины и пятна алой швали!

Невзрачной радости хмельная суть – вовсю пленила.
Огласка тайны… Внемлет кто иль нет? Едва ли…

Лиют вино багровое,

А ночь – в глаза чернила…

3. Кома

Ветер исполнил глиссандо
В осиротевших на листья
Сводах бунинских аллей.

Повадилась в глаза врываться тьма кромешная, впустили —

Радостный холод – сердца,

Бой напольных часов остывал,
Я навсегда отставал
От исчезающих вдаль журавлей,

От падающих в бездну бремени израненных идиллий.

Вечер утратил плаксивость,

Огонь зачинался: в каминах,
В снах, сгоревших дотла,

В наполненных яростью бойницах, в больницах в кровь искомых.

Взгляд, прикованный к стене.

Осенью осенённый покой.
Ночь озареньем светла.

Поэзия – напасть? – На след напасть, не выходя из комы…

4. Брезг счастья