Серебряный поэт

Мне захотелось попробовать в строке этот «свободный, осмысленный хаос», хаос ради созвучия, жертвующий сиюминутным содержанием и даже смыслом! У нас слишком много подчас «содержательности жизни» и слишком мало ощущения или знания жизни и доверия к ней. Мандельштам неспроста у меня в эпиграфе, но как зачинатель торжества «беспамятной строки».

«Каково тебе там – в пустоте, в чистоте – сироте…»

Осип Мандельштам

1.

В прах растеряв обитателей, облик, на облако глядючи,
Тяжко вдыхаемый лёгкими, мой переулок, старея,
Мерно светал под шагами, и скрипка Шагала витала…

Сны захоронены в дни – как в курганах уложены вятичи.

Скоро уже… Уже стали минуты… Скорее, скорее!
Ревель. Свирель. И свирепость вандала Виндава видала…

Ладно, пусть так, пусть прохладные статуи сквера и скверное

Завтра – затравленно ждёт нас и дышит на ладан, и клянча
Милостыню у глазеющих в строки, ох, строги, наверное,
Выступят прутья из темени, будто бы рёбра из клячи.

Славно скудеют шумы, словно губы поэта, поэтому

Двор, оркестрованный хором созвездий и гоном звериным,
Сладостно спит… Мне, горнистами горными, горнами спетому,
Слякотно грезится грязь и взрыхлённая рыхлость перины.

Жизнь – секундантам, а мне на дуэльной дистанции – вымыслы:

Счастье. Оживших поэтов стихи – льются, время снедая[1]!
Блеск антрацитовый – руки из жерла истории вынесли.
…Нет ничего. Только пламенный сон. Только юность седая…

2.

Ещё непроницаема,
Ещё нет видимых причин.
Лишь варево гудит: горсть звёзд, щепотка плача…

Из глубины доносится,

Как первый снег, во тьме неразличим,
Латунный звук иль блеск, и ничего не знача,

Врывается в строку – в разграбленное сердце октября,

В холодную сумятицу, провозглашая:
И трогательность плеч, и талый тлен теней – не зря, не зря!
И чуточка тепла оплавленной свечи – большая.

И вот уже лавина чувств, сквозь лаву лет, раскалена,

Сжигая заживо, сметая быль и небыль,
Вздымает, сокрушив, душа вольна, больна
Разверзшейся возможностью прославить небо.

Распахнуты стихи! В объятьях – сонм стихий! И сны пруда,

И зыбкий край ночующего в поле стога.
Всем звёздам салютующая молодость, рука горда.
Улыбчивый ручей, спадая, слышен много.

Ещё не приключился день,

Ещё дрожащая пора,
В разгаре целокупное витийство, в силе.
Но чар моих чураются… Судьба стремительно стара.
Глаза очнулись. Здесь.
Качнулись к смерти. Все ли?

3.