Серебряный век. Поэты и стихи

     Никогда не забуду (он был, или не был,
     Этот вечер): пожаром зари
     Сожжено и раздвинуто бледное небо,
     И на желтой заре – фонари.

     Я сидел у окна в переполненном зале.

     Где-то пели смычки о любви.
     Я послал тебе черную розу в бокале
     Золотого, как небо, аи.

     Ты взглянула. Я встретил смущенно и дерзко

     Взор надменный и отдал поклон.
     Обратясь к кавалеру, намеренно резко
     Ты сказала: «И этот влюблен».

     И сейчас же в ответ что-то грянули струны,

     Исступленно запели смычки…
     Но была ты со мной всем презрением юным,
     Чуть заметным дрожаньем руки…

     Ты рванулась движеньем испуганной птицы,

     Ты прошла, словно сон мой легка…
     И вздохнули духи, задремали ресницы,
     Зашептались тревожно шелка.

     Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала

     И, бросая, кричала: «Лови!..»
     А монисто бренчало, цыганка плясала
     И визжала заре о любви.

19 апреля 1910

На железной дороге

Марии Павловне Ивановой

     Под насыпью, во рву некошенном,
     Лежит и смотрит, как живая,
     В цветном платке, на косы брошенном,
     Красивая и молодая.

     Бывало, шла походкой чинною

     На шум и свист за ближним лесом.
     Всю обойдя платформу длинную,
     Ждала, волнуясь, под навесом.

     Три ярких глаза набегающих —

     Нежней румянец, круче локон:
     Быть может, кто из проезжающих
     Посмотрит пристальней из окон…

     Вагоны шли привычной линией,

     Подрагивали и скрипели;
     Молчали желтые и синие;
     В зеленых плакали и пели.

     Вставали сонные за стеклами

     И обводили ровным взглядом
     Платформу, сад с кустами блеклыми,
     Ее, жандарма с нею рядом…

     Лишь раз гусар, рукой небрежною

     Облокотясь на бархат алый,
     Скользнул по ней улыбкой нежною,
     Скользнул – и поезд в даль умчало.

     Так мчалась юность бесполезная,

     В пустых мечтах изнемогая…
     Тоска дорожная, железная
     Свистела, сердце разрывая…

     Да что – давно уж сердце вынуто!

     Так много отдано поклонов,
     Так много жадных взоров кинуто
     В пустынные глаза вагонов…

     Не подходите к ней с вопросами,

     Вам всё равно, а ей – довольно:
     Любовью, грязью иль колесами
     Она раздавлена – всё больно.

14 июня 1910

Ночь, улица, фонарь, аптека…

     Ночь, улица, фонарь, аптека,
     Бессмысленный и тусклый свет.
     Живи еще хоть четверть века —
     Всё будет так. Исхода нет.

     Умрешь – начнешь опять сначала

     И повторится всё, как встарь:
     Ночь, ледяная рябь канала,
     Аптека, улица, фонарь.

10 октября 1912

Анне Ахматовой