Серебряный век в Париже. Потерянный рай Александра Алексеева

Добросердечный крестьянин по фамилии Массе поселил постояльцев в одном из сараев, превращённом в конюшню. Сюда вместе с сыном они принесли охапки свежего сена, бросив их неподалёку от лошадей. На колючей соломе теперь нередко сидели, устроившись по-турецки в уютный кружок, и слушали новости по маленькому радиоприёмнику. Сам хозяин жил с семьёй в длинном, приземистом каменном доме, окружённом большим двором, заставленным стогами сена. На кухне, за массивным деревянным столом гостям предлагалось нехитрое угощенье: мужчинам – коньяк, детям – тёплое молоко с конфетами. Внимательный к физиогномике Алексеев обратил внимание на внешность гостеприимного фермера и членов его семьи – продолговатые лица, чувственные рты и оливкового оттенка кожа: «мавры, вторгшиеся во Францию с территории Испании, дошли до самой Луары!».

Через месяц немецкие подразделения СС приблизились к соседней деревне, им противостояла расположившаяся в соседнем лесу сенегальская дивизия – высокие чернокожие африканцы. Зная о полной житейской беспомощности Этьена, Алексеев посчитал своим долгом помочь ему бежать. Тёплой июльской ночью, рискуя жизнью, он переправил на лодке его велосипед и рюкзак. Этьен в темноте плыл беззвучно рядом на другую сторону Луары: здесь французская территория ещё свободна от немцев. Через Пиренеи ему предстояло перебраться в Испанию, потом через Португалию – в Северную Африку, где он вступил в свободную французскую армию.

Вскоре и семья Алексеевых покинула ферму, своё убежище, отправившись в американское консульство в Бордо за визами. Визы в США Алексеев с женой и дочкой успели получить за несколько дней до того, как немецкие войска вошли в город. В старый царский российский паспорт Гриневской, куда вписана Светлана, теперь поставлена американская печать. У Алексеева – нансеновский паспорт, введённый для защиты политэмигрантов в Европе. Американские визы вся семья ждала с нетерпением, а получив, отметила бутылкой шампанского. Кроме того, в Биаррице, где они проведут неделю до отъезда в США, сластёны Александр Александрович с дочкой полакомились горячим шоколадом со взбитыми сливками, пропавшим в Париже ещё год назад.

Получение американских виз оказалось делом несложным: помог Блэр Баттерфорт – муж Вирджинии, родной сестры Клер, считавшийся правой рукой генерала Дж. Маршалла, тогдашнего начальника штаба армии США, о чём осведомлён был консул. Клер продала свой разбитый «форд», чемоданы перепаковали. В США решили ехать через Португалию: немцы заняли уже весь юг Франции до испанской границы. Алексеевы с Клер отправились из Биаррица в Лиссабон на поезде. В этом приморском городе дружный семейный «цирк» окончательно распался: его глава – художник – и преданная ему Клер, вместе с любимым пуделем, пересели на пассажирское судно «СС Эксохорд», ожидавшее пассажиров в порту. Во время девятидневного плавания они познакомились с Марией Джолас, женой известного поэта Юджина Джоласа, друга Джеймса Джойса, их маленькими дочерями Бетси и Тиной; в Америке Джоласы станут для них многолетней поддержкой, родными людьми. А Гриневская с дочерью задержались в Лиссабоне ещё на месяц в ожидании следующего парохода, «Экскамбион».

В Нью-Йорке и Маунт-Верноне

27 сентября в Нью-Йорке на пирсе Клер встречала её мать, прибывшая в порт на собственном автомобиле с шофёром. Энергичная миссис Паркер, дама пуританских взглядов, заявила растерявшемуся художнику: ему придётся сделать выбор между женой и её дочерью, иначе она не сможет принимать его в своём доме. Номер в гостинице «Леннокс» для него зарезервирован. Алексеев, не торопившийся принимать окончательное решение, вынужденно согласился.

2 октября, размахивая красным носовым платком, художник встречал в порту жену и дочь. На такси отправились с западной стороны Манхэттена на северо-восток Нью-Йорка в небольшой кирпичный дом за блестящей чёрной оградой к своему другу Алексею Бродовичу, арт-директору журнала Harper’s Bazaar, уехавшему из Франции с женой Ниной и сыном Никитой тринадцать лет назад. В их тёплом доме Гриневской предстояло жить вдвоём с дочерью. Алексеев, торопившийся поскорее вернуться к любимой Клер, даже не зашёл в прихожую. Пройдёт несколько дней, и они улетят на Западное побережье, в Неваду.

Через две недели, в пасмурный осенний день, Гриневская и Светлана переедут в небольшую трёхкомнатную квартиру на последнем этаже пятиэтажного дома на Ист-стрит, на углу 66-й улицы и 1-й авеню, в двух кварталах от дома Бродовичей. В этой пустующей квартире, обставив её старой потрёпанной мебелью, купленной на подаренные Алексеевым сто долларов, и бесплатно получив нужные им вещи в Армии спасения, они проживут пять лет.