Серебряный век в Париже. Потерянный рай Александра Алексеева

В семье сапожника, пишет Толстой, согреваемый любовью хозяина и его жены, ангел оттаивает, у него открывается пророчески дар – от него уже свет идёт: знак того, что Бог его простил и близится минута возвращения на небо. Именно в такой момент изображён художником ангел на цветной литографии: бестелесный, с мерцающим нимбом над головой, он распахнул серебристые крылья со страдальческим всезнанием за спиной грозного барина-заказчика в шубе и блестящем цилиндре, не подозревающего – часы его жизни сочтены. «Удивительная сердечная теплота» касается в иллюстрации лишь этого полупрозрачного ангела, чей абрис намечен белыми округлыми «кружевными» штрихами. Нервное, напряжённое, драматическое состояние. Даже мех на дорогой барской шубе – агрессивно-колючий, жестковато-ледяной. Остры и напряжены линии избяного пола. Качество, которое, по мнению Н. Страхова, отличает толстовский рассказ.

В рисунке к притче «Два старика» мрачноватого, лысоватого, бородатого старика в лаптях и старом зипуне, с палкой и болтающимися на ней запасными лаптями, облепили малые несчастные дети – девочка и полуголый тощий мальчик, ползущий за дедушкой, не желая отпустить его из дома. В финале притчи: «Стоит Елисей без сетки, без рукавиц, в кафтане сером под берёзкой, руки развёл и глядит кверху, и лысина блестит во всю голову, как он в Иерусалиме у гроба Господня стоял, а над ним, как в Иерусалиме, сквозь берёзку, как жар горит, играет солнце, а вокруг головы золотые пчёлки в венец свились, вьются, а не жалят его». Своеобразная икона святого в его земном воплощении. У Алексеева это единственный на весь цикл праведник. С отвлечённым от земных дел взглядом, кажущийся бестелесным в бесцветной одежде на фоне такого же «неземного», хотя и берёзового, леса. В особом духовном пространстве пребывает он с думами всё о том же. Будто это Толстой с того портрета поднял глаза и разгладил лицо.

Финальная иллюстрация к повести «Хозяин и работник» полна скрытого смысла. У Толстого лишь упомянуто: купец Брехунов хочет купить дешёвый лес, чтобы приобрести дом на заработанные при выгодной сделке деньги. По дороге он спасает замерзающего работника Никиту, прикрыв его от мороза огромным своим телом в тёплой шубе, и замерзает сам. Этот неожиданный для жадного купца-самодура самоотверженный поступок, по мысли Толстого, спасает его душу. Алексеев визуально развивает мысль писателя: купец, раздавленный длинным, многооконным домом, вместе с ним поднят над землёй в небесную высь: жёсткие прямые линии-«рельсы», идущие снизу; на белом, в снегу – чёрным пятном полуживой работник Никита и обледеневшее тело чёрного коня. В тёмном небесном пространстве освещена пронзёнными золотыми острыми лучами грубая мужицкая фигура Брехунова – широко раскинутые ноги и жадная рука.

Образ алчного мужика в иллюстрации к рассказу-притче «Много ли человеку земли нужно» снижен до гротеска, падающая на землю тень от его уродливо изогнувшейся фигуры принимает форму хищного зверя: погоня за наживой выжгла в нём всё человеческое. Значимая, как всегда у Алексеева, тень и в чёрно-белом рисунке к притче «Бог правду видит, да нескоро скажет». Мчащаяся так, что пыль столбом стоит, тройка и купец в модной шляпе в обнимку с гитарой отбрасывают беспокойные, мрачные тени. Лихо расположился на первом плане, впереди тройки-судьбы изображённый в потешной лубочной традиции молодой купец Аксёнов с гитарой, не ведающий, какая страшная судьба его ожидает. А лихой возница – в неожиданной гимнастёрке, как и парни, сидящие за его спиной в коляске, и у всех – белые пятна вместо лиц.

Пожалуй, лишь в чёрно-белом рисунке к рассказу «Где любовь, там и Бог», написанному на всё ту же главную для Толстого тему – любви к людям, Алексеев более прост в решении сюжета и по-настоящему добр к его героям. Ключевая тема притчи: душеспасительная беседа у самовара двух стариков – сапожника Авдеича и приглашённого им по доброте душевной в гости к себе Степаныча, «старого солдата николаевского в обшитых старых валенках», довольных друг другом, горячим чаем и неторопливым разговором в холодный зимний день. Трогательны детали одежды и обуви толстовских персонажей, но добродушно-ласковая, полюбовная атмосфера того, далёкого по времени чаепития омрачена печальной задумчивостью старого солдата, напряжённо опустившего руку на колено.