Серебряный век в Париже. Потерянный рай Александра Алексеева

И ещё один повторяющийся в алеексеевском цикле образ томит сознание подпольного человека. Так называемый «хрустальный дворец» как некая абстрактная фантазия о счастливом будущем человечества на земле: «Вы верите в хрустальное здание, навеки нерушимое, то есть в такое, которому нельзя будет ни языка украдкой выставить, ни кукиша в кармане показать. Ну, а я, может быть, потому-то и боюсь этого здания, что оно хрустальное и навеки нерушимое и что нельзя будет даже украдкой языка ему выставить… если уж жить, то жить в хоромах». Нелепо громоздкий «хрустальный дворец» не раз явлен игольчатым экраном. Убогие крошечные фигурки суетятся у подножия стеклянного монстра с пустыми окнами. Ещё молодому парадоксалисту, уже алчущему богатства и успеха, этот хрустальный дворец мерещился в стеклянных проёмах магазинов Гостиного двора, ритмически повторяемых в иллюстрациях.

Лейтмотив «Игрока» звучит уже в интродукции: европейский отель такой же недосягаемый хрустальный дворец для молодого героя Алексея Ивановича, получившего жалкий дешёвый номер на последнем, четвёртом этаже. Игорный стол с крутящейся рулеткой, с её страстями и драмами, судьбоносное пространство, где всё решают цифры: масштаб выигрыша или проигрыша – главный герой в этом алексеевском цикле. Меняются детали расчерченного круга со стопками золотых монет, где нет игроков, нет даже намёков на них, где царят цифры. Снова и снова, не повторяясь, воссоздаёт художник на игольчатом экране стремительный бег рулетки, призывно сияющие столбцы монет, мелькающие цифры, выразительно разнообразные алчущие руки, напряжение ожесточённых лиц, зачарованно следящих за судьбоносным движением рулетки, загипнотизированных сиюминутным завоеванием богатства, теряющих способность рассуждать и любить.

М.М. Бахтин назвал игру в рулетку атмосферой «резких и быстрых смен судьбы, мгновенных подъёмов и падений. Ставка подобна кризису: человек ощущает себя как бы на пороге». В последней сцене деньги посрамлены: брошенные рассерженной оскорблённой Полиной, они, как мусор, летят через стол, застывая в воздухе перед лицом ошарашенного, униженного героя. Самая последняя работа Алексеева – фильм «Три темы» – окончится россыпью золотых монет, определяющих судьбы людей.

Преклонный возраст

Глава двадцать пятая Анимация как миссия ( 1960–1970 )

Анси: в кругу коллег-аниматоров

Летом 1960 года Алексеев и Клер открыли для себя небольшой городок Анси в Альпах, в живописных горах над большим чистейшим озером. Анси – курорт и одновременно – столица департамента Верхняя Савойя. Канал Тью протекает через весь город и соединяет озеро с рекой Фьер. В центре города, на холме, стоял тогда средневековый замок. В нём расположился музей с постоянными и временными экспозициями.

В Анси и была основана Международная ассоциация анимационного кино АСИФА и стал проходить с 1960 года раз в два года, а с 1998 года ежегодно, Международный фестиваль киноанимации. Алексеев сразу принял предложение стать членом его оргкомитета. Художник, награждённый дипломами за анимационные фильмы на Биеннале в Венеции в 1952 и 1954 годах, где ему доводилось бывать почётным председателем; призом Каннского кинофестиваля в 1955 году, был уже членом Французской кинематографической академии, признанным мастером, сумевшим ввести анимацию в контекст мирового искусства. Он мечтал создать взыскательную и тёплую атмосферу в рождающемся на глазах союзе аниматоров нового поколения.

Мэр города Шарль Боссон, президент этого фестиваля, вспоминал: «На первые Международные дни анимационного кино в Анси в 1960 году приехала пара, игравшая ключевую роль начиная с первого контакта и передавшая своё горение этой и последующим встречам: Александр Алексеев с тёплым и проницательным взглядом из-под густых бровей и волос, Клер Паркер с постоянно сияющей улыбкой. Они приезжали на каждый фестиваль с тем же энтузиазмом, завязывая всё новые и новые отношения между городом и его гостями».

Супруги будут готовить афиши и короткие рекламные фильмы для трёх следующих анимационных фестивалей. Наконец у них появилась публичная площадка, где можно представлять особенности любимого детища, игольчатого экрана, привнёсшего в анимацию совершенно новые возможности. Однажды они придумали замечательный трюк. С киноаппарата на белоснежные паруса яхт у озёрной пристани, когда стемнело, проецировалось изображение фигуры ныряльщика. Он, соскальзывая, нырял с них в воду, что должно было, по замыслу, символизировать погружение в глубины анимации и подчёркивать поэтический характер форума, его близость к пластическим искусствам. Эффектный ход сопровождался игрой света.