Серебро и золото

– Князь Каген далеко... – Елизавета почувствовала, как наворачиваются на глаза слезы. Ведь не кремень же она, не каменная, не железная, всего лишь человек из плоти и крови, девушка, девочка, а вокруг война, и Людо так далеко, что и понять нельзя, где.

– Не так уж и далеко, – возразил с улыбкой Дамаль и подошел к большому квадратному столу с разложенной на нем картой. – Мы в Саксонии, то есть, здесь, – ткнул он пальцем в Мейсен. – Людо же две недели назад был в Майнце, то есть, здесь, – провел Дамаль пальцем на юго-запад, – и обещал, в письме, полученном мною восемь дней назад, двигаться на Франкфурт. Мы же двинемся через Эрфурт на Вюрцбург и соединимся с ним не позже середины января, тем более, что сейчас между нами не осталось ни одного серьезного противника... Всех вырезали!

"Всех вырезали, – повторила про себя Елизавета, перестававшая иногда чувствовать грань между добром и злом. – Не куртуазно, но зато верно отражает реальность. Без эвфемизмов и розовых соплей, вот только... Разве этого хотела я, отправляясь на поиски счастья?"

Прямо сказать, ее квест воспринимался иногда – во всяком случае, ею самой – скорее, как игра чем, как подвиг. Но начался-то он, если не лукавить, с крови, причем с большой крови. Кровью и завершался. И это следовало иметь в виду, отмечая победы и празднуя триумфы, обнимая любимого и идя с ним под венец.

"История в багровых тонах... "

Однако историю пишут победители. Мысль почти банальная, но, по сути своей, правдивая. Так все и происходит на самом деле, и, когда все закончится, ее историю запишут цветной тушью на девственно-белом пергаменте, расцветив виньетками и узорами на полях страниц, украсив рисунками и переплетя в шагреневую кожу, инкрустированную серебром и перламутром и украшенную накладками из золота и драгоценных камней. Запишут, куда они денутся, если ей все-таки дано победить. А кровь... Что ж, кровь и смерть вечные спутники успеха, особенно в эти, богом проклятые, темные века.

"Триумфаторы, мать нашу! Бетховен! Бронза и мрамор... Тьфу ты! Напиться, что ли? Или не стоит? Ведь, если дашь слабину, враз сломают, не правда ли?"

– Хорошо! – сказала она, вставая из кресла. – Мы пойдем на Вюрцбург, и да, мы будем венчаться в Эрфурте в Северекирхе... Если...

Она хотела сказать, "если Бог поможет", но вспомнила вдруг о ревнивых богах севера и закончила свою мысль несколько иначе.

– Если соблаговолит улыбнуться Хозяйка Судьба!

14

Что ж, Дамаль оказался прав: врагов вдруг не осталось, вернее, повывелись, не пережив поры военных невзгод, те, кого следовало опасаться всерьез. Остальные же – а их все еще оставалось достаточно много – не только не представляли опасности, но и не вызывали к себе малейшего интереса. Все пути, таким образом, оказались открыты. И даже по бездорожью и в распутицу, армия двигалась вперед бодрыми маршами, захватывая изредка, по самым разным причинам, города и замки, погромыхивая оружием в мелких арьергардных и фланговых стычках, в меру зверствуя и мародерствуя, но чаще демонстрируя дисциплину и порядок и проявляя соразмерную эпохе и обстоятельствам гуманность и великодушие.