Серебро и золото

Однако, если военные действия, в сущности, прекратились, все остальное присутствовало в ассортименте. Армия шла через разоренные земли. Ее поливали холодные дожди, преследовали снежные бури и ледяные паводки. Волчьи стаи выходили на дороги, и чумные поветрия пытались накрыть бредущие на юг колонны. Но и это еще не все. За полтора месяца пути Елизавета пережила три засады и чертову дюжину покушений. Два раза ее пытались отравить, один раз – зарубить топором, а желающих потыкать в ее прекрасное, но замерзшее и усталое тело ножиком, оказалось аж целых семь. Испанская дага, баварский кошкодер, швейцарский басселард, новгородский засопожник, шотландский дирк, австрийский мизерикорд и венецианская чинкуэда – в общем, хоть коллекцию собирай, но Елизавете было не до смеха. Кто-то поджог дом, в котором она ночевала, а буквально через два дня рухнул под копытами лошадей конвойной сотни мост через ущелье. Деревянные сваи оказались подпилены, а лететь вниз, на острые камни пришлось бы никак не меньше шестнадцати франкфуртских локтей. Собственно, это и случилось с тремя ее дружинниками, и выжил лишь один из упавших. Так что мирной прогулкой этот марш через Германские земли не был. Всюду мерещилась кровь, отовсюду грозила опасность, везде могла ожидать Елизавету западня: дерево, упавшее на лесную дорогу, арбалетный болт, пущенный с крыши дома в маленьком провинциальном городке, или банда головорезов, попытавшаяся перехватить ее конвой в вечерней мгле. И вот что удивительно. Казалось, все эти люди и сами не ведают, что творят. Не знают, зачем или ради чего идут на смерть. Они – если удавалось взять их живыми – умирали долго и трудно, но ничего путного рассказать не могли даже под пыткой. Однако в тот момент, когда "заговорщики" подпиливали сваи моста, отравляли колодцы или метали стрелы, делали они это со всей серьезностью и с очевидным желанием уложить Елизавету – "молодую и красивую" графиню Скулнскорх – в могилу и закопать поглубже. Но не судьба! Елизавета оказалась на диво живучей. Ей сопутствовала удача. Англ-хранитель летел за ее плечом, или это древние боги Севера охраняли избранную ими деву-воительницу – в любом случае, Елизавета пережила все засады и покушения и в начале эйнара, который германцы вслед за латинянами звали январем, армия вышла к Кобленцу.

Неделя бескормицы, три дня непогоды с ледяным дождем, переходящим в снегопад. Короткие темные дни, холодные ночи, хмурые лица уставших солдат. И вдруг все в одночасье переменилось. В доннерстаг[80] вечером, вернее, в ранних зимних сумерках, Елизавете, ехавшей на этот раз вместе с Зои, доложили, что разведчики без боя захватил крепость Эренбрайтштайн. И это была отрадная весть. Елизавете, страсть как, надоело спать в крестьянских домах, а в крепости, всяко-разно, должно быть полно подходящих ее статусу покоев. Ну и, кроме того, гонец сообщил, что в замке найдены значительные запасы продовольствия. Таким образом, одним махом решались две немаловажные проблемы: снабжение оголодавшей армии и теплый, в меру безопасный ночлег для ее вождей. Так все и вышло. Добрались до крепости уже в темноте под усиливающимся дождем. Переоделись в сухое, обсудили за простой, но зато горячей едой ближайшие планы, выпили по паре кубков глинтвейна и со всей возможной поспешностью отправились спать. Во всяком случае, Елизавета только что с ног не падала, а глаза слипались так, что приходилось щуриться, чтобы видеть хоть что-нибудь. Но зато и ночь прошла незаметно, как и не было. Забралась под одеяла и тут же заснула, не успев даже толком пригреться. А утром выяснилось не только то, что "зима тревоги нашей миновала", но и то, что темная полоса кончилась не только в переносном, но и в прямом смысле слова.

Распогодилось. Дождь перестал, и из-за туч выглянуло не по-зимнему теплое солнце, и с замковой башни Елизавета увидела за рекой Кобленц, похожий отсюда на кукольный домик, знаменитый Немецкий угол – треугольный мыс в месте слияния Мозеля и Рейна. Вид на город и сверкающую серебром воду был просто потрясающий, и, стоя в радостном солнечном сиянии, легко было поверить, что "все у нас теперь будет хорошо".

"Все у нас теперь будет хорошо!" – повторила про себя Елизавета и довольно улыбнулась, оборачиваясь к Зои.

– Все у нас теперь будет хорошо! – счастливо засмеялась она, а еще через час знакомый уже Елизавете капитан дер Шау привез ей короткое послание от Людвига Кагена. В скупых словах – только самая суть – князь объяснялся Елизавете в любви, воздавал должное ее подвигам, слухи о которых уже вовсю гуляли по падкой на сенсации Европе, и просил дожидаться его в замке Эльц, находившемся как раз неподалеку от Кобленца.

"Это где-то в предгорьях Айфеля, кажется, в долине Эльцбаха… – припомнила Елизавета. – А Эльцбах, соответственно, приток Мозеля, ведь так?"

– Мы выступаем немедленно! – скомандовала она, но "выступить" удалось лишь назавтра, и дорога заняла еще двое суток, хотя, видит Бог, Елизавета проделала едва ли не весь путь на рысях.