Серебро и золото

– Слухами земля полнится! – низкий сильный голос звучал спокойно и торжественно. – Нам сказали, князь Каген решил жениться, посватался и получил согласие. Но кто она та, кому предстоит носить золотую корону империи? Графиня Скулнскорх, сказали нам. Она правит на севере, где ледяные волны бьются о гранитные скалы суровой земли. Вот, что мы узнали о ней. Передавали, что Елизавета Скулнскорх юна годами и писаная красавица. Но что значат слова, когда речь заходит о красоте, и что есть красота, если мы заговорили о божественном? "Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?"[82] Рассказывали, что графиня высока ростом и сложена, как богиня, и что она носит корону золотых волос. Говорили, ее глаза подобны золотым аметистам, а кожа бела, как снега Великого Севера. Но красота, как мы знаем, зачастую сопутствует слабости, а не силе. Однако риттер дер Шау, возглавлявший посольство князя Кагена в Скулнскорх, рассказывал нам вот в этой пиршественной зале, что графиня не только прекрасна, но и опасна. Опасна для врагов, я имею в виду, потому что она настоящая дева-воительница. Одна из тех женщин, кто подобно жене короля Гуннара Брюнхильде, бьется на равных с мужчинами. Да, полноте, отвечали мы, разве возможно такое в нынешние времена? Но вскоре, на крыльях весны прилетели странные вести с севера. Чей-то флот прошел мимо Дании… Состоялось сражение… Принц Датский Гамлет выбит из седла предводителем северян… И вновь прозвучало имя Скулнскорх. Скулнскорх, передавали из уст в уста. Скулнскорх, звучало в песнях менестрелей. Скулнскорх… Доносили, что армию северян ведет женщина невиданной красоты, и что она ходит в бой наравне с мужчинами. У нее волосы, как у богини Сиф[83], пели миннезингеры, она отважна и смертоносна, словно земное воплощение валькирий. Она Kongr, она вождь, и ее моргенштерн не знает пощады. Мы слышали уже с дюжину песен о королеве Скулнскорх, как все чаще стали называть ее вслед за ее собственными рыцарями, наши певцы. Мы не знали, чему верить, ваша светлость, или правильнее сказать, ваше величество? Но вот вы здесь, сидите во главе стола в моем пиршественном зале, и вы действительно прекрасны. Ваша стать, Kongr, воистину божественна, ваше лицо безупречно, но главное, мы все видим огонь вашей души, конунг, и он не мерцает, он пылает во всю силу! Ваше здоровье, моя госпожа! – он поднял свой кубок, и с неожиданным энтузиазмом все гости повскакали с мест, выкликая здравницы в честь Елизаветы.

– Елизавета! Елизавета! – кричали они.

– Бетан! – ревели во всю мочь луженые глотки скулнскорхцев.

– Скулнскорх! Скулнскорх! – вопили друзья и союзники.

– Конунг! – орал Дамаль.

– Лиса! – кричала Зои.

– Королева! – улыбалась ей Тильда.

И, разумеется, все глаза были устремлены на Елизавету, и она просто купалась в волнах восхищения, обожания и любви. Но то, что взгляды Торара Эльца и его племянницы Леонтины фон Вайза отличаются от всех прочих, Елизавета заметила и отложила в памяти "на потом".

"Я подумаю об этом при первой же оказии".

В этих взглядах не было вражды или ненависти, но не было и теплоты, а вот что они означали, еще предстояло понять. Елизавета попробовала было "сочинить историю", но куда там! В таком шуме, при таком напряжении чувств…

"Я не забуду", – пообещала себе Елизавета и, отодвинув мысль в сторону, вполне отдалась удовольствию "купаться в лучах славы".

Ей было хорошо. Ее переполняло чувство восторга. Она, словно бы, опьянела или грезила наяву, и вдруг все ушло...

Пир был в разгаре. Подавали уже пятую перемену, и вино – это их чудесное Рейнгау – лилось рекой. Гости захмелели. Их голоса сделались громче, и нотки безумия зазвучали в смехе и песнях, откровенных, как бордель, и жестоких, как ночная схватка. Трещали факелы, металось на сквозняках пламя множества свечей. Собаки возились под столами, дрались за кости, скулили и ворчали, не осмеливаясь, тем не менее, "подать голос" по-настоящему. Сновали слуги, спешившие с кувшинами вина и блюдами новой перемены. Метались по стенам тени, огромные и невнятные, как ночные ужасы. Но все это было неважно, потому что впервые за много месяцев Елизавета смогла увидеть "на полшага вперед". История будущего сложилась сама собой под здравницы, выкликаемые сильными мужскими голосами, и под истерический женский смех, под звуки арфы и виолы, под речитатив и балладу, под шум и гомон, среди блеска и мишуры.

– Я вас оставлю, дамы и господа! – рассеянно улыбнулась Елизавета, поднимаясь из своего массивного кресла. – Продолжайте веселье, и молю вас господом Богом, не обращайте на меня внимания.

– Оставайся, Ирина, – взмахнула она длинным рукавом, направляясь к выходу из зала. – Веселись!

Елизавета вышла в крытую галерею, соединяющую палас со Старым дворцом, и кивнула верному Квигу.

– Кликни Магнуса и Мане, и седлайте коней, я спущусь во внешний двор так быстро, как смогу.

– По вашему слову, Kongr, – поклонился телохранитель и побежал исполнять приказ.