Серебро и золото

Служанки ее возвращения не ожидали, прикорнув у огонька, вблизи пышущего жаром каминного зева. Дров для графини Скулнскорх никто в замке не пожалел. Опочивальню протапливали к ночи так, чтобы дева-воительница, не дай Бог, не продрогла. Но оно и к лучшему.

"Будет тепло... " – улыбнулась мысленно Елизавета и с силой выдохнула сквозь плотно сжатые зубы ставший вдруг нестерпимо жарким воздух.

"Будет жарко!"

– Шевелите задницами, красавицы! – гаркнула она, и девушки прыснули с расстеленной на каменных плитах хазарской кошмы – подарка Яркая Мурсы. – Несите сталь и меха, я уезжаю, а на дворе ночь и зима!

И завертелось. Елизавета помогала служанкам, как могла, однако одеться самостоятельно во все эти слои железа, кожи и шерсти, шелка и мехов она не смогла бы ни при каких обстоятельствах.

"А может быть, ну его! – взмолилась она через пару минут, вертясь между рук своих служанок, беспомощная, словно спеленатое накрепко дитя. – Ах, пропади все пропадом!"

Но сквернословие не выход, и разум, в конце концов, возобладал над дурью сердца. Елизавета никуда не сбежала. Не выбежала в ночь, в чем была. Не ускакала прочь одна в холодной ночи. Она все еще удерживала в крепкой руке воли норовистого жеребца своего нетерпения. Сжимала зубы. Напрягала скрытые под шелковистой кожей и "соблазнительными формами" стальные канаты мышц. Считала удары сердца и глотала слезы, но оставалась на месте, позволяя девушкам "облачать" себя и "наряжать", натягивать, стягивать, подтягивать и шнуровать.

– Ваше величество! – Елизавета очнулась от грез, не сразу сообразив даже, где она, зачем, и о чем грезит. Но это длилось лишь мгновение. Удар сердца – не более, и она вполне осознала себя во времени, пространстве, и своих непростых обстоятельствах. Вернулась и память, если так можно выразиться, выплеснув Елизавете в лицо все то, чем оказался занят "на досуге" ее бедный разум.

"Ох, ты! – притворно ужаснулась Елизавета. – Кажется, я, и впрямь, в девках переходила! Пора и честь знать..."

– Великолепно! – кивнула она служанкам, поводя плечами под броней и мехами. – Теперь точно не замерзну!

"И зарезать меня умучаешься во всем этом железе!"

– Меч! – Елизавета подумала было о моргенштерне, но блажь эту тут же и отбросила, как ересь катарскую и глупость несусветную. Никаких "шариков с пупочками" на ночь глядя, но вот кончар – совсем другое дело.

Она пристегнула меч к поясу и, подойдя к стене, сняла с крюка длинный трехгранный клинок с короткой, как у ее собственного меча, рукоятью и простой стальной гардой. Похож на эсток, но полегче будет и сделан под одну руку, а не под две, хотя в кольчужных перчатках, можно перехватить клинок и второй рукой. Где-нибудь в футе от гарды или чуть дальше, но не слишком. И тогда, коли – не хочу. Не хуже пики или копья выйдет, но не такое тяжелое, как те, да и длинны – всего три локтя. Куда сподручней для "слабой женщины"!

– Сидите здесь тихо, и ни гу-гу! Я ясно выразилась? – могла и не спрашивать, Лисе Скулнскорх давно уже никто в здравом разуме и твердой памяти не брался перечить, тем более, слуги.

"Что же делать, если я такая и есть?!" – грустно усмехнулась Елизавета и вышла из покоев. Впрочем, отпускать ее одну – гулять самой по себе, как та кошка – никто не предполагал. За дверью, словно великаны-ётуны, подпирали стену широченными плечами Доттир и Гери – два брата близнеца из ее ближней сотни.

– Ну, что, парни, всю стаю по тревоге подняли, или просто погуляем?

– Нас, Kongr, в замке всего дюжина, остальные в поле, – не меняя каменного выражения лица, ответил Доттир. – Но наша дюжина иной сотне нечета.

– Хвастун! – бросила Елизавета через плечо. – Иди уже, не задерживай!

Гремя железом, они спустились по винтовой лестнице, прихватили ожидавших внизу Карла, Рамне и Нёкве и зашагали к конюшням, где остальные телохранители Елизаветы заодно с конюхами споро да ладно готовили лошадей. Снаружи оказалось даже холоднее, чем думала Елизавета: изо рта выплывали медленные облачка пара, и щеки пощипывало морозными иголками. Она и не подозревала, что в южной Германии может быть так холодно.

"Почти как дома... " – но она была не дома, и ночь разворачивала над ней свои черные крыла, и полная луна, не мигая, смотрела на Елизавету, словно бы, пытаясь напугать или предупредить.

– Ваша светлость! – из глубокой тени, собравшейся у подножия башни, навстречу Елизавете шагнули двое, мужчина и женщина.

– Не тревожьтесь, барон! – почти беззаботно улыбнулась Елизавета, вскидывая на плечо тяжелый кончар. – Мне просто не спится. Перегуляла, наверное. Бывает! Мы проедемся немного по окрестностям и вернемся.

– Легкая прогулка перед сном, – невозмутимо кивнул Торар Эльц, – Ночью, в полнолуние!

В его словах не было угрозы, но интонация не лжет – он был встревожен, хотя и не проявлял страха.

– О чем мы говорим? – поинтересовалась Елизавета.

– Об оборотнях, ваша светлость, – ответила племянница барона. – Полная луна... А вы ведь однажды уже встречались с вервольфом, я права?

– Откуда вы знаете? – в голосе Елизаветы зазвучал металл.