Серебром и солнцем (СИ)

- Готово для чего? - хотела спросить Мира, но не спросила. И слова, и мысли поглотила сырая темнота подземных помещений. Она только то и дело вздрагивала, когда с потолка на неё срывались капли воды. Бовенс быстро шёл впереди, Марк позади, и Мира была вынуждена идти шаг в шаг с ними. Она ощущала себя пойманной в ловушку. Пришла неуместная мысль: «Наверное, также чувствовала себя Лита, когда я тащила её в церковь Микаэля…» А Бовенс уже распахивал перед ней двери большого зала Источника.

- Куда мы идем? - очнувшись, спросила Мира. Бовенс улыбнулся, в улыбке была знакомая усталость, но и довольство:

- На посвящение избранной.

Посвящение избранной? ...Опять? На миг Мира вспомнила доверчивую улыбку Литы, и к горлу подкатила тошнота.

- Я carere morte, - слабо сказала она. - Вы только что видели моих кукол – каково? Должна ли я быть там?

- Ты сегодня дала всем надежду, - сказал Бовенс. Его голос потонул в сонме других голосов. Они ступили в подземный зал. Немногие защитники Источника встретили вампиршу радостными возгласами.

Огни светильников отражались в хрустально-прозрачной воде. Ею был залит пол зала. Вода лилась и с галереи – ручейки вели свою мелодию, хрустально-прозрачную и знакомую. Для Миры отыскалось единственное сухое местечко: маленький выступ скалы недалеко от чаши Источника. Её несли туда на руках и поставили, словно на постамент. Почему-то все много шутили и смеялись. И Мира, ловя то одну, то другую дружескую улыбку, дрожаще улыбалась в ответ, пока ее куклы, не видимые охотниками, танцевали в небе отчаянный танец, выражающий все ее истинные эмоции. Танец победы и поражения, радости и боли, надежды и тоски. Глазами кукол она видела, как, раздвигая облака, расползается, поглощая весь небосвод, алая полоса холодного зимнего рассвета...

И было почти идеальное посвящение. Воплощение древней легенды в жизнь. В разгромленной церкви, на руинах старого мира... Вампирша, встав на место главы ордена, принимала клятву избранной. Мира говорила три заключительные формулы, а собравшиеся благоговейно внимали каждому её слову и каждый вспоминал свою клятву и вновь принимал её. Одна Мира была неспокойна. Пламя свечей казалось ей неровным, дрожащим, и, почуяв её слабину, тени в углах гримасничали и плясали. А восемь крылатых теней над церковью взлетали и снова падали, касаясь крыльями то звезд, то камней предгорья. Они кружились хороводом, то растягиваясь в воронку, то расплываясь в диск. И вой ветра в их ушах казался хозяйке стоном самой Бездны. Не той - пустой, жестокой матери вампиров - Той, что стояла над ней: Бездны Вселенной. Той, что является источником всех чувств, идей и стремлений: и злых и добрых...

- Эй, - кто-то тихо тронул ее за руку, и Мира очнулась. Посвящение закончилось. Габриель уже о чем-то беседовала с Алексом, а к ней подошла Диана.

- Мира, что с тобой? Тяжело принимать новую способность? Отпусти кукол, с нами теперь избранная.

- Я отпущу их... потом, - Мира помолчала. - Диана, скажи, а где сейчас Карл? В каком госпитале?

- Здесь, в госпитале при церкви, - Диана ободряюще улыбнулась. - Я как раз хотела тебе сказать... Дары и Меркеса не было на посвящении - значит, они сейчас с ним.

Госпиталь при церкви занимал длинный и низкий одноэтажный дом. Мире открылся холодный тесный коридор, почти тонущий во тьме. В дальнем его конце умирал огонек лампадки, и она задохнулась, увидев этот маячок, обозначивший простую деревянную дверь, ведущую в боковую комнату, - маленькую звездочку надежды.

''Он жив, правда ведь, жив? Иначе лампадку потушили бы, верно? '' - почему она так решила, Мира не могла сказать. Разум хватался за самые нелепые связи и детали, пока она быстрым шагом шла по коридору на огонек за закоптелым стеклом. Сердце заходилось в бешеном стуке, и все же она едва ощущала его своим. Это был огромный барабан, отмеряющий последние мгновения до того, как правда откроется ей.

Дверь была приоткрыта. За ней спорили два голоса, мужской и женский. Не вслушиваясь в слова, ни о чем пока не думая, Мира толкнула дверь, и та отворилась.

Тут, как и предсказывала Диана, был старый врач ордена - Меркес и Дара в сестринской униформе. Но ее в непривычном наряде Мира узнала все же быстрее, чем человека, лежащего на постели у окна. Мужчину с изжелта-бледным лицом, исхудавшего и осунувшегося. Ввалившиеся глаза, обведенные темными кругами, были закрыты, - но спал он или был в глубоком обмороке? Искусанные губы приоткрыты. Грудь была перебинтована и петля бинта шла внахлест вокруг шеи. Забинтовано было и запястье правой руки, в нее, безвольную, как у куклы, Меркес вкалывал сейчас иглу от прибора переливания крови.

''Переливание крови''... - что-то шевельнулось в памяти. Ну конечно!

- Возьмите мою кровь! - глухо сказала Мира, шагнула вперед. Дара, эмоционально говорившая Меркесу что-то про камфару, медленно обернулась и как-то бессмысленно поглядела на нее, будто только что проснулась.

- Возьмите кровь carere morte, если другого средства нет! У нас сейчас есть дар, значит, и надежда на исцеление!