Серена

Вскоре послышался шум очередного поезда – не того, на который они с Джейкобом так и не сели, а товарного состава, что спускался с гор в долину. Паровоз остановился подле угольного лотка в противоположном конце станции. Вздохнув, Рейчел подняла Джейкоба и дорожную сумку, чтобы уже знакомой дорогой дойти вдоль рельсов к прежнему месту под дубом. Оттуда она осмотрела станцию, уделив особое внимание плотным теням вдали, где всего четверть часа тому назад стоял Гэллоуэй. Сейчас его и след простыл. Тем временем, засыпав из лотка последние остатки угля, паровоз двинулся дальше. Когда он миновал перрон и потянул за собой вагоны, Рейчел не выдержала: прижав к груди Джейкоба и сумку, она побежала к проходящему мимо составу, освещенному не только луной, но и станционными фонарями. Она перескочила через рельсы ближнего пути и встала прямо перед медленно движущимися вагонами. Дверца пятого была открыта, но добежать до него Рейчел ни за что бы не успела. Неторопливо стуча колесами, проплыли еще шесть вагонов, и лишь затем показался следующий – с дверью нараспашку. Сперва Рейчел закинула внутрь Джейкоба и дорожную сумку, а затем впрыгнула и сама. Поезд миновал ржавевший в кустах вагон, и очень скоро в проеме открытой двери потянулись темные фасады городских строений.

И тут Рейчел увидела его. Преследователь торопливо шагал рядом с идущим составом, постепенно, вагон за вагоном, сокращая расстояние до своей добычи; на бег он не перешел, но все равно мало-помалу догонял. Даже споткнувшись о булыжник на насыпи, он тут же вернул себе равновесие и двинулся дальше. На лице у охотника застыла торжествующая улыбка, и он грозил беглянке поднятым вверх указательным пальцем. До этих самых пор Рейчел и не догадывалась, что у страха есть собственный вкус, но он определенно был: вкус меловой крошки пополам с металлом. Рейчел затолкала сына поглубже в вагон и усадила, притиснув спиной к лязгающей стальной стене. Ребра самой Рейчел тисками сомкнулись вокруг сердца.

Поезд ускорился, но еще недостаточно: лицо Гэллоуэя показалось уже совсем рядом с вагоном. Теперь охотник бежал рысью, вытянув руку вперед, и на шее у него болтался кинжал на сплетенном из истертой бечевки шнуре. Рейчел вспомнила о бойцовском ноже отца, но рыться в сумке, чтобы достать его, было уже некогда. Когда пальцы Гэллоуэя вцепились в край двери вагона, она вытащила из кармана платья набитый шариками носок. Однорукий продолжал бежать рядом с вагоном, собирая силы для прыжка внутрь, и кинжал сверкал, прыгая у него на груди. Свисток поезда прозвучал как последнее предупреждение.

Единым мощным рывком Гэллоуэй почти забросил себя в вагон: голова с животом легли на металлический пол, ноги еще болтались снаружи. Рейчел подняла носок на уровень своего уха. Замерла на миг, молясь, чтобы тяжести игрушек – целого фунта стекла и стали – хватило для удара, и затем обрушила свое орудие прямо на зловеще ухмылявшееся лицо Гэллоуэя. Глаза у преследователя сразу закатились, однако тело продолжало балансировать на краю. Тогда Рейчел вдавила в лоб преследователю каблук туфли и изо всех сил толкнула. Тряпичной куклой однорукий отлетел прочь и свалился в канаву под насыпью, а Рейчел, высунувшись из двери, проследила, как вагон миновал место его падения. Она еще долго не отрывала взгляда от обочины, но Гэллоуэй так и не поднялся. Джейкоб уже рыдал взахлеб, и она подняла малыша на руки, стараясь успокоить.

– Все хорошо, – сообщила она сыну. – Теперь все будет хорошо.

На полу вагона охапками было свалено сено; Рейчел сгребла немного в угол, легла на эту импровизированную постель и прижала Джейкоба к себе. Кингспорт остался далеко позади; товарный состав нес их на юг через горы Смоки-Маунтинс. Изредка поезд проезжал мимо фермерских домов, и слабый свет из их окон ложился на металлический пол, чтобы затем снова исчезнуть. Ровный стук железных колес вскоре убаюкал ребенка, и Рейчел тоже вскоре задремала. Ей приснился сон: они с Джейкобом стоят на кукурузном поле, где из земли поднимается один-единственный зеленый стебель. Голодные, они срывают листья с початка, но обнаруживают не кукурузу, а лезвие ножа.

Проснувшись в темноте, Рейчел не сразу сообразила, где находится. Потом подтянула колени повыше, плотнее свернулась вокруг Джейкоба и попробовала уснуть вновь, но сон все никак не приходил, и она еще долго лежала, слушая ровное дыхание ребенка и стук колес. Когда же ритм движения начал замедляться, а потом и вовсе прекратился, они с Джейкобом выбрались наружу и пересекли несколько путей, обходя остановившийся товарный состав, чтобы сразу направиться к зданию станции. Вывеска над входной дверью гласила: «Ноксвилл». Войдя внутрь, Рейчел сперва ознакомилась с расписанием рейсов, а после попросила у дежурного по станции дозволения воспользоваться телефонным аппаратом, который висел на стене за стойкой кассы.