Серена

Пока что дорога следовала речному берегу. Над водой пискнула летучая мышь, и Рейчел вспомнился тенистый сеновал на чердаке хлева. На одной из балок висела словно бы грязная тряпочка, но стоило Рейчел, пробираясь мимо, задеть край темных лохмотьев – и те сразу ожили, захлопали и запутались у нее в волосах. Кожистые крылья с коготками на концах отчаянно бились, силясь обрести свободу, хлестали Рейчел по лицу. С воплем испуга рухнув на пол чердака, она принялась яростно прочесывать пальцами волосы – и не успокоилась, даже когда на крики прибежал отец, а зверек давно упорхнул в разверстый зев хлева.

Плавно изогнувшись, дорога спустилась ближе к реке. Рейчел слышала, как плещет о берег вода, чувствовала запах свежей земли, разрыхленной недавним дождем. Пискнула еще одна летучая мышь, теперь уже ближе. Дорога сузилась; слева к ней прижался гранитный утес, скрывший собой добрую половину звезд. По обочине справа выстроились вдоль реки ивы с повисшими ветвями. Потом дорога нырнула еще ниже, и звезды скрылись вовсе.

Рейчел остановилась; ее бросило в жар, и она уже не понимала толком, где находится. Девушке стало казаться, что она свернула не туда и в итоге вышла на крытый деревянный мост, хотя оставалось загадкой, как можно заблудиться на единственной дороге. Волос вскользь коснулось нечто невесомое, а чуть позже – еще раз. Во тьме Рейчел пыталась различить собственные ноги, как вдруг ей в голову пришла новая мысль: наверняка за последние дни река размыла дорогу, а наскоро сложенный деревянный мост позволяет вернуться на сухую почву. Нет, бессмыслица какая-то.

– Может, я просто забыла, что мост всегда здесь был? – вслух спросила она у темноты.

Теперь, когда Рейчел застыла без движения, пот хлынул с нее с новой силой: не хороший пот, как после прополки поля, а какой-то липкий и склизкий – как след, оставленный улиткой. Рейчел вытерла лоб тыльной стороной кисти. На таком длинном и темном деревянном мосту просто обязаны обитать летучие мыши, это она хорошо понимала, – и не несколько штук, а целые сотни мышей, липнущих к стенам и потолку; невзначай коснешься стены – и спугнешь одну, а та поднимет остальных, и все они начнут метаться вокруг них в едином вихре из ветра и бьющихся крыльев. Что-то опять колыхнуло ей волосы. «Ветер, это всего лишь ветер», – твердо сказала она себе, опустила Джейкоба пониже и прикрыла ему голову свободной рукой.

Рейчел никак не могла отделаться от мысли, что впервые бредет этой дорогой и та может завести куда угодно. «Нужно идти дальше, – повторяла она про себя, но страх сковывал ноги. – Думай о том, что эта дорога приведет тебя в новое место, где ты еще не бывала, в замечательное место. Думай о нем, о том, что с каждым шагом это чудесное место становится ближе, – и тогда, возможно, страх развеется». Рейчел попыталась вспомнить карту окрестностей, висевшую в классе мисс Стивенс, но цвета на карте расплывались, и очень скоро ей стало ясно, что эта дорога все равно на карте не обозначена. Тогда она вообразила себе женщину, стоящую в палисаднике перед своим домом: вот уже совсем скоро та увидит идущую по дороге Рейчел и, несмотря на пролетевшие годы, узнает ее, назовет по имени и выбежит навстречу, чтобы обнять и помочь.

«Иди прямо вперед, никуда не сворачивай», – велела себе Рейчел. Она медленно пробиралась во тьме, шажок за шажком, как ходят по полям между тесными рядами кукурузы. При этом Рейчел представляла себе маму в ослепительно-белом, как цветок кизила, платье, а пуговицы на нем сверкали драгоценными камнями, освещая им с Джейкобом путь.

Через несколько ярдов небо вернулось на место, цветком раскрывшись над головой; дорога пошла на подъем, и Рейчел поняла, что все-таки идет в верном направлении. Она остановилась перевести дух, достала из кармана юбки платок и утерла пот со лба, но слезы, оросившие щеки, трогать не стала. Опять подняла глаза к звездам: те разгорались и тускнели в такт дыханию, будто стоило дунуть посильнее – и все они погасли бы, как свечи. Когда девушка двинулась дальше, каждый шаг напоминал путешествие сквозь песчаные дюны по колено высотой. Она запретила себе думать об отдыхе: если проскользнет хоть одна мысль, тело с радостью ее подхватит и будет гонять в голове до тех пор, пока Рейчел не сдастся на ее милость. «Еще чуть-чуть пройти, и ты поднимешься на холм», – сказала себе девушка. Еле передвигая ноги, она упорно двигалась вперед, и наконец дорога выровнялась.

Теперь Рейчел видела россыпь городских огней. На краткий миг они слились со звездами в единую панораму, и внутри вдруг возникло ощущение полета: они с Джейкобом словно бы оторвались от земли. Крепче прижав к себе малыша, она даже зажмурилась. Потом снова распахнула глаза и уставилась под ноги; оказалось, Рейчел шла босиком, чего прежде совсем не замечала, но теперь была даже рада. Затвердевшая грязь и пыльные камни под ступнями служили надежными якорями, привязывая ее к реальности этого мира.